Прорастание Евоника

Маше представились руки как лианы. На деле выходило, что всем женщинам мироздание подарило один тип процессора, а значит – если начать крутить лианы, словно косички, то можно получать выход в чувствах. А еще – было бы куда кричать. Потому и кричат в стихи.

Тогда она заметила, что на стене появились входы. Это прорастал Евоник.

Да, когда в декабре пророс Кумно Чаз, она взяла нож, срезала его и отнесла в ламбард. Заплатили хорошо. За Кумно всегда хорошо платили.

Гогогоша, поэт северного генетализма-за-ногу, предупредил:

- Смотри, чтобы не изошёл Пурч.

- Обычный? – спросила Маша

- Нет. Вафельный.

К лету появилось много сервелата. Стали даже носить сервелат по домам. Евоник, становясь очевидным, колосился маленькими красными цветами. На зеленых листах возникали микроскопические домики насекомых семеек. Что делать?

Маша взяла дихлофос. Хотела побрызгать на Евоника, но передумала и стала нюхать сама. Не очень.

- Евоник, - позвала она.

- Що? – спросил тот.

Отшатнулась. Пошла в соседней дом, там жило семейство элитных психомастурбаторов. Пришлось заплатить за сеанс. Вернувшись домой, Маша обработала Евоника спиртом, и вскоре тот усох

- Ах, как это прекрасно! – воскликнул Гогогоша, узнав об этом. – Даже денег не взяла. Пойду шататься.

А уже был июнь. Мир был как ложка. И в ложке этой ничего не двигалось.