Футбол

В футбол играли на голову. За гол – отрезали – на выбор. Ставили вместо мяча. Гоняли.

Стоявший на воротах Сергей Тимофеев был стар, сух – практически вобла. Если б был приказ – взять и съесть Тимофеева, к пиву – то съели бы. А, так как у соперника был численный перевес, вступать в игру приходилось часто. Играли в тот момент головой Ткачева. Кровь все еще выходила, и, отбивая удар в упор, Тимофеев получил очередную порцию.

- Красный, красный! – кричали ему зрители.

Все это происходило именно с ним, с Лёшей Сердцевым, и, получив пас на своей            половине, он погнал голову Ткачева вперед. Голова что-то бормотала. Кто ж его разберет, что именно?

Отдал пас на Васина. Эх, кривой, сука. Длинный, сам по себе. Как половина от жирафа. На!

Куда ты, ёб.

А потом, отдавая мяч Пучкову, Васин замешкался, и соперник пошел в атаку. Акопян – на Мамардашвили. А тот – на Семена Константиновича Каца. А тот – на Яблонскиса.

И – го-о-о-о-л.

Судья, вынимая нож, пошел по направлению к нему, Лёше Сердцеву.

Лёша понял: это всё.

- Давай! Давай! Режь! – стали кричать зрители.

Тут Лёша и проснулся. Заворочался. Надя стояла у окна – возможно, это означало очередной приход. В этой своей ипостаси она напоминала двухтактный дизель, который, входя в резонанс, не мог остановиться.

- Дронец, - сказала она отстранненно.

- В смысле? – Леша зевнул и сел.

- Я говорю, дрончишко. А ты спишь?

- Надь, ты чего? – со страхом спросил Лёша. – Какой еще дрочишка?

- Да сам посмотри, вот, как ебонуло.

Подошел к окну. Правда – ебонуло нормально, но – немного мимо, попало по металлобазе, и что там могло так гореть? Железо, что ли? А вообще – хорошо. Да, Надя пристроилась курить на балконе, но он решил промолчать. В прошлый раз она, на замечание о курении, бросила в него нож. Успешно, но не глубоко. Рану он заклеил лейкопластырем.

- А откуда летело? Громко было? – спросил он.

- Оттуда. Знаешь, если бы не беременность, я бы от тебя ушла, - она густо выпустила дым, - кажется еще один летит.

Нет, ничего не летело. То у соседей работал телевизор. Периодически они ругались, из-за мяса. Тонкий, почти что тростниковый, мент Андрюша, не находя в борще мяса, шел в атаку с половником.

- Где мясо! – орал он.

Огонь разгорался. Нет, видимо, прилетело куда-то рядом, а там была какая-та большая бочка. Внизу, выходивший из местного, локального пивняка, мужик, громко прокричал:

- Ты, да мне похуй!

Хотелось выйти, накатить, но передумал. У Нади мог начаться разнос. Ночь еще только начиналась, и встречать ее надо было с чаем и телевизором. Да, футбол же. Лёша Сердцев обрадовался. Хоть что-то в этой жизни обнадеживало.