ВЕНТИЛЯЦИЯ

                                                                                   Генрих Оккервиль               

ВЕНТИЛЯЦИЯ

Действующие лица:

Олинька - молодая вдумчивая девушка
Евгений Евгеньевич - профессор медицины
Марфа Сергеевна - медсестра.

Олинька сидит одна за кухонным столом. На тарелках перед ней разложена нехитрая и малосъедобная снедь. Неожиданно сверху отлетает решетка вентиляции. И прямо на стол, перед Олинькой, ломая тарелки, с грохотом падает Евгений Евгеньевич.

Евгений Евгеньевич: !

Олинька (посторонившись): Евгений Евгеньевич, вы так неожиданно появились из вентиляции...

Евгений Евгеньевич (отряхиваясь от тарелок): Ты хотела сказать - вывалился, Олинька. Вывалился из вентиляции.

Олинька: Вы так неожиданно вывалились из вентиляции, Евгений Евгеньевич. Словно голодный клещ или тарантул.

Евгений Евгеньевич: Неужели я похож на клеща, Олинька?

Олинька: Еще как похожи, Евгений Евгеньевич. Вылитый клещ и есть. Уж не знаю, как вас мать сыра-земля носит.

Евгений Евгеньевич (укоризненно): Ты, Олинька, вымахала с версту коломенскую, и голова в потолок упирается, и волосы твои все в известке, а все же еще сущее и несмышленое дитя.

Олинька: Это почему это я несмышленое дитя?

Евгений Евгеньевич: Потому что я вылезаю не из вентиляции, а из вентиляционного короба. А из вентиляции, Олинька, по ночам вылезает сквозняк.

Олинька: Вы, Евгений Евгеньевич, вылезли из вентиляции вместе со сквозняком.

Евгений Евгеньевич: Со сквозняком, Олинька.

Олинька: Из вентиляции.

Евгений Евгеньевич: Дура! Ну сколько раз тебе можно повторять, Олинька, я вылез из вентиляционного короба. Повторяй вслед за мной: «КО-ро-ба». Ну.

Олинька: КО-ро-ба.

Евгений Евгеньевич: У тебя получается «корова» какая-то, Олинька. Повторяй за мной плавно, на английский манер: «КОУ-роу-бау».

Олинька: Ко-роу-бау.

Евгений Евгеньевич: Попробуй взять йоркширский акцент, Олинька. КОУ-РОУ-БАУ.

Олинька: КОУ-РОУ-БАУ.

Евгений Евгеньевич: Вот теперь хорошо, Олинька. Умничка.

Олинька: Вы, Евгений Евгеньевич, так внезапно вылезли из вентиляционного короба.

Евгений Евгеньевич: Да, Олинька, да, конфетка моя, да, сахарная куколка моя, вылез я из вентиляционного короба. Вот так теперь хорошо.

Олинька: Выпал.

Евгений Евгеньевич: Выпал.

Олинька: Вы пришли...

Евгений Евгеньевич: Я пришел, чтобы съесть тебя, Олинька. Бросай все и иди сюда.

Олинька: Вот так все и бросить?

Евгений Евгеньевич: Вот так все и бросить. Плюнь ты на все свои дела.

Олинька: Вы словно ненасытный таракан, Евгений Евгеньевич.

Евгений Евгеньевич: Таракан, Олинька.

Олинька: Вы словно ненасытный змей, Евгений Евгеньевич.

Евгений Евгеньевич: Змей, Олинька. Хватит болтовни, дитя мое. Подойди ко мне и полезай ко мне в рот.

Олинька: Я и не сомневалась, Евгений Евгеньевич. У вас на уме одно и то же.

Евгений Евгеньевич: Ну какая разница. Хватит болтать. У меня впереди еще куча дел. Иди сюда. Мне надо подзаправиться.

Олинька: У меня только один вопрос, Евгений Евгеньевич.

Евгений Евгеньевич: Выкладывай.

Олинька: Каким образом вы перемещаетесь по трубам?

Евгений Евгеньевич: По трубам?

Олинька: По трубам, Евгений Евгеньевич.

Евгений Евгеньевич: Перемещаюсь?

Олинька: Перепещаетесь.

Евгений Евгеньевич: Это что за слово такое - «ПЕРЕПЕЩАЕТЕСЬ»? Нет такого слова, Олинька

Олинька: Есть такое слово, Евгений Евгеньевич.

Евгений Евгеньевич: Спорим?

Олинька: Спорим, Евгений Евгеньевич.

Евгений Евгеньевич: На что спорим, Олинька?

Олинька: На что спорим, Евгений Евгеньевич?

Евгений Евгеньевич: На твою селезенку, Олинька.

Олинька: На мою селезенку, Евгений Евгеньевич.

Евгений Евгеньевич: Молодец. Тащи словарь, Олинька.

Олинька достает толковый словарь

Олинька: Вот вам словарь, Евгений Евгеньевич. Смотрите, сколько влезет.

Евгений Евгеньевич торопливо листает словарь

Евгений Евгеньевич: Нет такого слова, Олинька. Нет такого слова - ПЕРЕПЕЩАЕТЕСЬ. Вы где живете, Олинька, здесь или в облаках?

Олинька (подумав): Здесь, Евгений Евгеньевич. Вы же знаете, я бы умерла на чужбине, как последняя сволочь.

Евгений Евгеньевич: Вот именно.

Олинька: Ну да и хрен с ним, Евгений Евгеньевич. Как вы перемещаетесь по трубам?

Евгений Евгеньевич: Вверх тормашками, Олинька. Я перемешаюсь по трубам вверх тормашками.

Олинька: Как это вам удается, Евгений Евгеньевич? Ведь это же в большинстве случаев противоестественно.

Евгений Евгеньевич: У меня на ладонях специальные присоски есть, Олинька.

Олинька: Откуда у вас они?

Евгений Евгеньевич: Всемогущий бог дал мне присоски, Олинька. Мне и только мне. Я избранный.

Олинька (печально): А мне бог не дал присосок, Евгений Евгеньевич.

Евгений Евгеньевич: Вот поэтому я и пришел к тебе, Олинька, а не ты ко мне.

Олинька: Я боюсь вентиляции, Евгений Евгеньевич. Там темно и страшно.

Евгений Евгеньевич: И я боюсь, Олинька. Если б ты знала, какой там ужас.

Олинька: И вы перемещаетесь по трубам, словно червяк, Евгений Евгеньевич.

Евгений Евгеньевич: Совершенно верно, Олинька. Словно червяк. Ты чертовски проницательна.

Олинька: И так вы проникаете в чужие квартиры.

Евгений Евгеньевич: И так я проникаю в чужие квартиры, Олинька. И лакомлюсь человеческой плотью. Сегодня вот твоя очередь, Олинька.

Олинька: Но вы же профессор медицины, Евгений Евгеньевич.

Евгений Евгеньевич (с гордостью): Да, Олинька, я профессор медицины. У меня и диплом есть.

Олинька: Где он?

Евгений Евгеньевич: Я позабыл его в вентиляции.

Олинька: Как вам не стыдно?

Евгений Евгеньевич: Не стыдно, Олинька. Сама понимаешь, сейчас время такое. Некогда стыдиться. Пустое занятие. Для хлюпиков и слабаков. Иди сюда, а то я проголодался.

Олинька: Покажите сначала присоски, Евгений Евгеньевич. Я ничего не вижу.

Евгений Евгеньевич (протягивая Олиньке правую, а потом левую руку): Вы как слепая курица, Олинька. Как вы только книжки читаете. Вот же они.

Олинька: Все равно ничего не видно. Здесь очень плохое освещение и лампочка еле светит.

Евгений Евгеньевич: Я не виноват, Олинька. Я не электрик. Я людоед.

Олинька: Это очень печально, Евгений Евгеньевич. Как жаль, что вы забросили врачебную практику.

Евгений Евгеньевич: Вся наша жизнь это печаль, Олинька. Оглянитесь вокруг. Мне некогда заниматься всяческой ерундой. Хватит мне заговаривать зубы. И не сюсюкайте.

Олинька: Я не сюсюкаю с вами, Евгений Евгеньевич. И не надейтесь. У вас слишком богатое воображение.

Евгений Евгеньевич: Сюсюкаете, Олинька, не отпирайтесь.

Олинька: И все-таки мне не верится, что вы перемещаетесь на присосках, Евгений Евгеньевич. Это так необычно. Ступайте обратно в вентиляцию и покажите, как вы это делаете.

Евгений Евгеньевич: Ну хорошо. Будь по-твоему, Олинька. Только ты будь здесь и никуда не уходи. Не забывай, для чего ты предназначена.

Олинька: Я буду торчать здесь, как гвоздь, Евгений Евгеньевич. Обещаю.

Евгений Евгеньевич: Ну, если ты гвоздь, Олинька, то я - дверной молоток.

Олинька: Да будьте хоть дрелью, Евгений Евгеньевич. Хоть циркулярной пилой, ежели так угодно.

Евгений Евгеньевич: Ну хорошо... Дрелью... Проказница... Смотри у меня!

Евгений Евгеньевич забирается ногами на стол, пробует подтянуться на руках до вентиляционного отверстия. И с грохотом, сметая со стола оставшуюся посуду, падает обратно.

Евгений Евгеньевич (кое-как поднимаясь): Вот сволочь.

Олинька: Экий вы увалень, Евгений Евгеньевич. И как вам только диплом выдали. Купили небось.

Евгений Евгеньевич: Вот из-за таких как ты, Олинька, я и потерял врачебную практику.

Олинька: Как жаль. Я не хотела.

Евгений Евгеньевич: Ну хорошо. Давай сюда табуретку.

Олинька: Пожалуйста.

Олинька протягивает Евгению Евгеньевичу табуретку. Евгений Евгеньевич ставит табуретку на стол, забирается на нее, а потом сантиметр за сантиметром втискивается в вентиляционное отверстие.

Олинька: Браво, Евгений Евгеньевич!

Евгений Евгеньевич (выглядывая из вентиляционного окошка): А теперь ты полезай сюда, красавица.

Олинька: Фигушки. Я темноты боюсь.

Евгений Евгеньевич: Ну, возьми с собой фонарик.

Олинька: Я не возьму с собой фонарик.

Евгений Евгеньевич (с досадой): Я так и знал, что ты это скажешь. Ты, Олинька, необычайная пройдоха.

Олинька: Лучше уж вы сюда спускайтесь, Евгений Евгеньевич. Я вас малиновым пирогом угощу.

Евгений Евгеньевич: Ненавижу малиновый пирог.

Олинька: Все равно спускайтесь.

Евгений Евгеньевич: Я не могу спуститься сюда, Олинька.

Олинька: Это почему это?

Евгений Евгеньевич: Какая-то тварь вцепилась мне в ногу, Олинька, зубами и клешнями, и не пускает.

Олинька: Как она выглядит?

Евгений Евгеньевич: Кто?

Олинька: Тварь.

Евгений Евгеньевич: Как сорокаметровая сороконожка. Она пожирает меня. Высасывает из меня все соки. Я таю, словно яичница. Помогите мне, Олинька.

Олинька: Не волнуйтесь, Евгений Евгеньевич, сейчас сюда придет Марфа Сергеевна.

Евгений Евгеньевич: Кто такая Марфа Сергеевна?

Олинька: Это медсестра. Она кудесница и волшебница. У нее чуткое и доброе сердце. Она вам поможет. Она - супруга Вячеслава Самсоновича. А вот и она.

Входит Марфа Сергеевна

Марфа Сергеевна: Здравствуй, Олинька!

Олинька: Здравствуйте, Марфа Сергеевна!

Марфа Сергеевна: Что у тебя стряслось, Олинька?

Олинька: У меня Евгений Евгеньевич в вентиляции застрял.

Марфа Сергеевна: Олинька! Я принесла тебе полкило черешни.

Олинька: Полкило черешни?

Марфа Сергеевна: Изумительная черешня, Олинька. Я прямо возле автобусной остановки купила. И недорого.

Олинька: Недорого?

Марфа Сергеевна: Пальчики оближешь. Я последнюю взяла. А кто это у тебя в вентиляции?

Олинька: Это Евгений Евгеньевич.

Марфа Сергеевна: Я хорошо знаю его. Это профессор медицины. У него и диплом есть.

Олинька: Это людоед. Он диплом позабыл в вентиляции.

Марфа Сергеевна: Это не так уж важно, Олинька. Сейчас диплом каждый дурак достать может. Я оказываю помощь людям не зависимо от их рода и звания. Профессору и людоеду, все равно.

Евгений Евгеньевич: Помогите мне, Марфа Сергеевна.

Марфа Сергеевна: Что вас гложет, Евгений Евгеньевич?

Евгений Евгеньевич: Меня гложет сорокаметровая сороконожка.

Марфа Сергеевна: Вот вам таблетка аметилглюкаметиловой кислоты, Евгений Евгеньевич. Она вам поможет.

Марфа Сергеевна протягивает Евгению Евгеньевичу таблетку

Марфа Сергеевна: Держите.

Евгений Евгеньевич: Зачем мне дурацкая таблетка, Марфа Сергеевна?

Марфа Сергеевна (строго): Ешьте, кому говорят.

Евгений Евгеньевич покорно проглатывает таблетку

Марфа Сергеевна: Как вы там, Евгений Евгеньевич?

Евгений Евгеньевич (из вентиляции): Кажется, немного полегчало.

Марфа Сергеевна: Ну вот и славно. Все будет хорошо, Евгений Евгеньевич. Мой покойный Вячеслав Самсонович трескал эти таблетки одну за другой. В последнее время он разжирел словно боров.

Олинька: Он бы ни за что не пролез бы в вентиляцию.

Марфа Сергеевна: Нет, конечно. Куда уж ему. Сколько раз ему говорила.

Олинька: Марфа Сергеевна!

Марфа Сергеевна: Да, Олинька?

Олинька: Можно, я поем вашей черешни?

Марфа Сергеевна: Ешь сколько угодно, Олинька, не стесняйся никого.

Олинька сидит за столом и поедает черешню

Олинька: Ничего, что она немытая? Я просто не утерпела. Давно такой вкусной черешни не ела.

Марфа Сергеевна: Не обращай внимания, Олинька. Кто сейчас моет черешню? Черешня - это ягода богов. Покойный Вячеслав Самсонович обожал черешню и уплетал ее, пока не лопнул.

Олинька: Какая славная черешня, Марфа Сергеевна! Оторваться невозможно. Она просто тает во рту.

Марфа Сергеевна: Кушай, Олинька. Это волшебная черешня. Она никогда не кончается.

Олинька: Разве так бывает? Я словно в сказке, Марфа Сергеевна.

Марфа Сергеевна: Черешня - это наше утешение, Олинька. Награда за все наши страдания. Представляешь, последнюю купила. А за мной была старушка, так она развернулась и пошла пешком через речку.

Олинька: Там мелко, наверное.

Марфа Сергеевна: Ну, не очень глубоко.

Из вентиляции на стол падает оторванная рука Евгения Евгеньевича

Олинька (удивленно): Чья это рука, Марфа Сергеевна? Не могу что-то припомнить.

Марфа Сергеевна: Кушай черешню, Олинька. Не обращай внимания на всякую ерунду. Черешня - это ягода забвения.

Олинька: Утешение всем нам.

Марфа Сергеевна: Утешение. Утешение. Плюнь ты на эту руку.

Олинька: Нет, она хорошая.

Марфа Сергеевна: Ну, как знаешь.

Олинька (рассматривая руку): У вас есть присоски, Марфа Сергеевна?

Марфа Сергеевна: Нет, Олинька. Я же всего-навсего медсестра.

Олинька (задумчиво): Вот и у меня тоже нет.

Марфа Сергеевна: Все еще будет в нашей жизни, Олинька. И счастье будет, и присоски – все, что только пожелаешь.

Олинька: Вы не врете, Марфа Сергеевна?

Марфа Сергеевна: Вот те крест, Олинька. Медсестры никогда не врут.

За окном слышен раскат грома

Олинька (смотрит в окошко): Гроза приближается, Марфа Сергеевна. Скоро дождь хлынет.

Марфа Сергеевна: Уже хлынул.

Олинька: А вообще очень жаркое это лето. Пекло и духота необыкновенные.

Марфа Сергеевна: Очень жаркое, Олинька. Черешня уродилась, а вишню вот всю как есть побило.

Олинька: Чудеса. Я люблю вишню.

Марфа Сергеевна достает откуда-то бутылку вина

Марфа Сергеевна (игриво): А я и винца принесла.

Олинька: Винца?

Марфа Сергеевна (откупоривая бутылку): Хорошее сухое винцо. Давай выпьем по чуть-чуть, Олинька.

Олинька: Давайте выпьем, Марфа Сергеевна. Я не против.

Марфа Сергеевна и Олинька пьют не чокаясь

Марфа Сергеевна (заговорщицки): А я и гармошку принесла.

Олинька: Зачем вам гармошка, Марфа Сергеевна?

Марфа Сергеевна (достает гармошку из-под стола): Сейчас споем, Олинька. Я же медсестра.

Олинька: У меня голоса нет.

Марфа Сергеевна: Пустяки.

Марфа Сергеевна играет на гармошке и поет на мотив «Крутится, вертится шар голубой...»

Марфа Сергеевна (поет):
Черешня в саду Гефсиманском растет
Черешня как пламя цветами цветет...

Олинька: Какая чудесная песня, Марфа Сергеевна! Откуда вы ее взяли?

Марфа Сергеевна: Вячеслав Самсонович, покойный супруг мой, всегда ее пел. А я ему подпевала.

Олинька: А где сейчас Вячеслав Самсонович?

Марфа Сергеевна: Он умер.

Олинька: Какая жалость, Марфа Сергеевна!

Марфа Сергеевна: Ну ничего. Давай помянем Вячеслава Самсоновича.

Олинька: Давайте помянем, Марфа Сергеевна!

Марфа Сергеевна и Олинька пьют не чокаясь

Олинька (озаренная мыслью): А что, если Вячеслав Самсонович сейчас ползает по вентиляции?

Марфа Сергеевна: Из квартиры в квартиру, Олинька?

Олинька: Из квартиры в квартиру, Марфа Сергеевна.

Марфа Сергеевна: Ну, это маловероятно, Олинька. Он такой жирный, что наверняка застрял бы на повороте.

Олинька: И то правда. Нельзя так много есть. В особенности калорийную пищу. Вот другое дело черешня.

Марфа Сергеевна: Черешня это чудо, Олинька. Ее нам подарили ангелы. Солнце наполнило ее своими лучами. И я вот на остановке прикупила.

Олинька смотрит в окно

Олинька: Смотрите, Марфа Сергеевна, солнышко пробивается.

Марфа Сергеевна: Это знак, Олинька. Это добрый знак. Давай выпьем за это!

Олинька (радостно): За счастье и дружбу, Марфа Сергеевна!

Марфа Сергеевна: За счастье и дружбу, Олинька! За всяческое добро!

Марфа Сергеевна и Олинька чокаются бокалами

Марфа Сергеевна: За счастье и дружбу, Олинька!

Олинька: За счастье и дружбу, Марфа Сергеевна!

Звон бокалов

Олинька плачет

Падает занавес. Музыка