Недалёкое будущее. Акт

- Напомни, что я тут делаю? - белобрысая скорчила недовольную рожицу.

- Тупишь, - усмехнулся черноволосый.

В зале судебных заседаний было многолюдно. Клетка для подсудимого пока оставалась пустой, а вот скамейка за спиной белобрысой и черноволосого - до отказа забита родственниками обвиняемого.

Рядом с чёрно-белой парочкой никто не садился - слушатели как прокажённых сторонились журналистов. На своих местах скучали секретарь, прокурор и следователь. А в дверях маячили два пристава.

Рабочее время давно закончилось, но судья - Фёдор Андреевич – намеревался рассмотреть последнее дело. Сейчас он ужинал в совещательной комнате.

- Сам ты тупишь, - нахмурилась белобрысая. - Что за депиляционная инстанция? Я на таком в первый раз…

- Апелляционная, - скривился черноволосый. - Чему вас только учат на журфаке?

- Уж точно не этому задротству, - фыркнула белобрысая.

- Ладно, представь, что уголовное дело - это ужин. И вот первая инстанция это дело съедает, а потом медленно переваривает. На выходе получается судебный акт - приговор.

- Да, тут всё понятно. Чё с депиляцией?

- С апелляцией, - терпеливо продолжил черноволосый. - Это когда переваренный первой инстанцией ужин… съедают снова. Типа, вдруг не до конца переварилось с первого раза.

- Доходчиво и отвратительно, - констатировала белобрысая и уткнулась в смартфон.

В коридоре стало шумно. Полицейские под руки практически внесли обвиняемого в клетку и усадили там на прикрученный к полу табурет. Подсудимый выглядел как ожившая иллюстрация расхожего выражения про человека, на котором живого места не осталось.

- Всем встать, суд идёт! - возвестил секретарь.

Судья Фёдор Андреевич прошаркал к своему столу. Не опускаясь в кресло, он уставился на клетку. Обвиняемый сидел.

- Ваша честь… - смущённо проговорил один из конвоиров. - Этот… Он стоять не может. Ноги… Ноги, в общем.

- Садитесь! - грозно проговорил Фёдор Андреевич. - Доложите о явке.

- Явились: прокурор, следователь, также из СИЗО-4 доставлен обвиняемый. В зале присутствуют также… - затараторил секретарь, но судья перебил его.

- Слушаем сторону обвинения. Прокурор, вам слово.

- Ваша честь, обвиняемый совершил особо тяжкое преступление. А именно, допустил неоднократную дискредитацию лиц, связанных с поставками продуктов для нужд…

- Достаточно. Меня больше интересует другое, - строго сказал судья, посмотрев на покалеченное лицо обвиняемого. - Я жду объяснений!

- Уважаемый суд, - встал следователь. - Улик было недостаточно на первоначальном этапе…

- Недостаточно?! - вскипел судья. - Да вы посмотрите на это тело за решёткой! Он встать на ноги не может, когда суд идёт!

- Но… Мы…

- Дебилы! - разошёлся Фёдор Андреевич.

На лбу у судьи выступил пот, лицо раскраснелось.

- Ну, мы ведь старались, - подскочил прокурор. - И первую инстанцию устроило то, что обвиняемый просто физически не смог ничего сказать в свою защиту. Но мы не подумали, что он может написать жалобу. Надо было руки-то…

- Это вам руки надо поотрывать. Чему вас только учат на юрфаке, юриспруденты херовы?! - выругался судья.

Он рукавом мантии стёр пот со лба. Лицо продолжало наливаться кровью.

- Что у нас прописано в Конституции в качестве неоспоримого доказательства вины? ПРИЗНАНИЕ! И где оно? - продолжил Фёдор Андреевич.

- Он упёртый, - ответил следователь. - У нас подозрение, что он из экстремистской организации того, кого нельзя называть. Иначе зачем он в эту тему с просроченными продуктами полез?

В зале громко заурчал чей-то живот.

- Вы, идиоты, хоть с материалами дела знакомились? - продолжил публичную порку судья. - Как зовут мать?!

- Мать? - ошарашенно переспросили следователь и прокурор.

- Мария! Вот она сидит на скамейке - вторая слева, - показал судья пальцем. - Вы с ней работали?

- Мы…

- Мычите, - огрызнулся Фёдор Андреевич. - У неё сахарный диабет. Думаю, если сейчас её доставить в отдел для экстренного допроса, то ночка будет не сладкой. Понимаете игру слов? Как вы на это смотрите, подсудимый?

Обвиняемый попытался привстать в клетке.

- Не-е-ет, - прохрипел он, пуская слёзы. - Я скажу всё, что вам надо! Не троньте её! Я признаюсь в том, что совершил преступление.

Тут урчание снова разлетелось по залу. Звук шёл из-под судейской мантии.

- Суд удаляется в совещательную комнату для вынесения приговора! - объявил Фёдор Андреевич и поспешно скрылся в коридоре.

- Вот это он дал! - с искренним восторгом сказала белобрысая.

- Ты в курсе, чего писать нельзя? - недоверчиво спросил черноволосый.

- Ну я ж не дура совсем.

Спустя двадцать минут секретарь отправился на поиски судьи. Обвинительный приговор был готов ещё на прошлой неделе. А значит, Фёдор Андреевич давно должен был вернуться.

- Судьи нет в совещательной! – выкрикнул секретарь спустя несколько секунд.

Зал зашумел.

- Звонить ему пробовал? - устало проговорил один из приставов. - Вдруг он слинял? А мы тут сидим, как идиоты.

Секретарь вышел в коридор и набрал номер. Следом за ним скользнул черноволосый.

- Вон оттуда звонок идёт, - указал черноволосый на дверь туалета.

Бездыханное тело судьи обнаружилось в одной из кабинок. Прибывшие медики сказали, что у Фёдора Андреевича могло не выдержать сердце на фоне острого пищевого отравления.

***

- Вот тебе и совещательная комната, - сказала белобрысая, обсасывая электронную сигарету в ожидании такси. - Чё случилось-то?

- Дело не переварил, - ухмыльнулся черноволосый.

***

Утром уборщица выбросила из совещательной комнаты панцирь съеденного Фёдором Андреевичем лобстера. Просроченного лобстера. Хотя это, согласно пункту 33.01 Нового Единого Требования, является заведомо дискредитирующей информацией, запрещённой к распространению и подлежащей изъятию из памяти без права на восстановление.