Роддом–Дурдом. (Чемп.)

– Следующий!
На сцену медленно и неловко поднимается парень невысокого роста. Он сутулый, волосы немного взъерошены, на носу круглые очки. 

На парне одета рубашка большого размера, короткие черные брюки, из под которых видны голые щиколотки и белые кеды с засохшим пятном красной краски. Он теребит край рубашки, волнуется, всматривается в комиссию, сидящую в темном зале.

– Представьтесь, пожалуйста?
– Герман, студент второго курса...
– Достаточно, – перебивает грубый женский голос из темноты зала,– правила
вы знаете, у вас есть ровно две минуты. Вы готовы?
– Как Раскольников, всегда готов!
– Прелестно, тогда ваша тема: роддом! Коллеги, у кого-то будут дополнения к
теме?
– Пожалуй, да, добавьте: дурдом, – тихо говорит мужской
хриплый голос.
– Прелестно, пусть будет роддом – дурдом!
Герман не раздумывая, произносит:
– Мать попала в дурдом, после визита отца в роддом!
– Прелестно! Спасибо, Герман, за попытку. Следующий...
– Постойте, две минуты же? – кричит Герман от волнения.
– Какая экспрессия, прелестно! Но, пожалуй уже не две, а минута сорок!
– Ну это же чистая правда, как вы не понимаете! – взволнованно продолжает
Герман, – мать действительно попала в дурдом. Не верите?
– Минута тридцать!
– Двадцать лет назад, – Герман начинает говорить, делая паузы после каждого
предложения, шагая медленно по сцене, – разбился мой отец на мотоцикле, и это
чистая правда. Я его к сожалению совсем не знал. Точнее сказать, мы не знали и
не видели друг друга. Мать же свою я видел три дня, и это тоже, правда. Точнее
сказать мы видели друг друга всего три дня, – Герман делает несколько шагов
ближе к краю сцены.
– В ночь моего рождения, отец по дороге от роддома разбился, упав с мотоцикла,
и это тоже правда, есть очевидцы смертельной аварии. Но страшна даже не эта
правда, которую я вам сейчас рассказал про меня и моих родителей. Страшна в этой истории именно неправда, – он поворачивается и делает несколько шагов в глубь сцены, – моя бабушка три дня говорила моей матери неправду, что мой отец вот – вот придёт..., придёт к ней в роддом! – Герман сутулится и трет затылок рукой, – кстати, а с чем рифмуется роддом/дурдом, никак не соображу?
– Прелестно Герман, продолжайте.
– Так вот, три дня моя бабушка говорила моей матери неправду. Говорила, что
мой отец вот-вот к ней придёт! – Герман резко выпрямляется, – а на третий день
он не пришёл, а приехал! Но приехал не сам, его привезли из морга к роддому, и
это чистая правда.
Герман закрывает глаза.
– Понимаете, привезли попрощаться!? Три дня говорили матери неправду. Три
дня говорили, что он придёт. А он не пришел, его привезли из морга на катафалке
с похоронной бригадой, и сделали моей матери сюрприз. Молча вывели к нему
мою мать, с закрытыми глазами. Понимаете? Вывели на встречу к моему отцу...,
и это страшная правда! Вывели попрощаться. Вы понимаете
меня... попрощаться?!
Герман пускает слезу.
– Извините, я не могу продолжать...
Хватается руками за голову.
– Понимаете, попрощаться?!
– Точно, дурдом, – тихо говорит мужской хриплый голос.
– С того самого момента мать больше не видела меня. Точнее сказать, мы с ней
больше не виделись никогда!
Герман закрывает лицо руками, садится на сцену и плачет.
– Её сразу из роддома увезли в ...
– Прелестно Герман, ваше время вышло. Спасибо, мы вам позвоним.
– Следующий!