Ещё раз о правильной подготовке к похоронам

- Давай, как там похороны организовывать? Выкладывай. Мне скоро придётся… - простонал Анатоль, тихо скользнув на соседнее кресло в парикмахерской.
Я, конечно, не спешил поднять глаза от мобилы. Анатоль был известен своей юношеской поспешностью.
- Чего тебе переживать? Похороним. Куда ты денешься?
Анатоль нашёл мои глаза в зеркале.
За почти двадцать лет нашей дружбы я выучил все сто пятьдесят три его взгляда. Этот был из тервера второго курса и значил: “Полный б-ц. Я не шучу”.
- Ну, хорошо, - говорю. - Или плохо. Что случилось?

- Вас как стричь? - спрашивает меня подошедшая парикмахерша.
- Бороду подравняйте и волосы немного. Много снимать не надо, - отвечаю.
- А меня вообще стричь не нужно, - говорит Анатоль своей. - Бороды нет у меня. Завейте кудри. Может ангелом стану.
- Это вряд ли, - отвечает ему мастер. - Но завить могу.

- Короче. Пошла моя Кирюха на ежегодную диспансеризацию. Ну, ты знаешь. Это у них, у женщин, как оливье на Новый год. Если не сделала - всё, жизнь не удалась, жизнь прошла мимо, я - не женщина…
Я ей говорю, не ходи. Чего не знаешь, то не болит. Пока диагноза нет, человек здоров. А она на меня как зомби смотрит, не понимая. Д-и-с-п-а-н-с-е-р-и-з-а-ц-и-я…
Возвращается. Слава богу, глаза со смыслом. Но смысл-то в глазах панический. “Опухоль, - говорит, - в груди нашли”.
Я, мол, - “И чего, ну мало ли какие случайности бывают? Опухоль вовсе не рак.”
А она к стенке лицом. Молчит. Но вижу, всю её дрожь бьёт.
“Чего, - говорю, - нагнетаешь? Давай хоть результатов теста дождёмся. А она…”

- Клиент! Не вертите башкой. Я вас обожгу, - предупреждает Анатоля парикмахерша.
- Да уже. Вон, ухо дымит, - кривится Анатоль.
- Это не ваше ухо. Это у нас проводка дымит. Старая, - успокаивает парикмахерша.
- Ну, что вы в самом деле, - вскакивает Анатоль с кресла, - с вашими шутками. Мне скорбеть ещё.
- Это ты правильно, - соглашаюсь. - Скорбеть надо фазами. Поскорбишь немного, а там и умирать расхочется.

Выходим на улицу. Морозец щиплет.
- Ты бы бороду не брил, - говорю. - С бородой скорбеть удобнее.
- Да… Непорядок. Опростоволосился, - Анатоль похлопывает себя по праздным щекам. - Мужик ведь я. Надо бы растительностью обрасти.
За нами следом из салона выходит парикмахерша, что Анатоля завивала.
- Извините, - смущается. - Я невольно ваш разговор услышала.
- Это вместо того, чтобы… - Анатоль включает фортиссимо.
- Вы не вопите, а послушайте, - парирует женщина.

***
- Люсь! Давай по быстрому, чтоб как у младенца, - кричит Анатоль вглубь парикмахерской, плюхаясь в соседнее кресло.
Я, конечно, не спешил поднять глаза от мобилы. Анатолий был известен своим холерическим темпераментом.
- Что? Похоронил? - поинтересовался я.