Vomi

Говорят – клин клином вышибают. Что вызвало причину, тем и лечить будем. Перечислим, посчитаем выпитое. Ноль восемь белого крымского портвейна, я принес, но не допили. Конина какая-то старая, типа только по праздникам. Какой праздник. Видеть тебя что ли праздник. Каждый день вижу. И до конца дня только светлое нефильтрованное.

Хорошо, что таксист попался неразговорчивый. Я не могу говорить. Две короткие фразы, а на третью уже сводит скулы. Хочется сжать их покрепче и избавиться от обильной слюны, которая кажется необычно жидкой и в то же время какой-то мыльной. Разговаривать сквозь зубы невежливо, но еще тяжелее слушать истории. А вот был у меня случай. Давайте лучше послушаем музыку.

Я дышу носом, но все больше выдыхаю. Представляю, как гадость выходит из меня в виде грязного облачка. Что когда-нибудь все будет хорошо, что это временно. Но здесь дышать совершенно нечем. Окно не открыть, сильно сквозит. То открою, то закрою. Пусть будет маленькая щелочка. Не пойму, печка что ли работает. Но как-то местами. Заднице уже горячо, а ноги холодные. И руки немеют.

Главное, не закрывать глаза. Сразу вертолеты. Вот они, кстати. Покой и порядок стерегут. Нет, наверх тоже не стоит смотреть. Голова сразу назад запрокидывается. Становится жаль себя, я не знаю, куда смотреть. Вперед, в одну точку – в глазах темнеет. По бокам – взгляд цепляется за движущиеся объекты, и это почти что больно. Тошнота стоит колом вдоль пищевода, никуда не уходит. Она непрерывно вибрирует. Этакий мелкий, восходящий тремор. Есть ли способ игнорировать это. Я даже мысленно не ставлю знак вопроса. От него все внутри изгибается фонарем.

Еще один глубокий вдох, и кажется, что пищевод проваливается куда-то за позвоночник. Там ему и место, пусть там и сидит. А когда-нибудь все будет хорошо. Можно занять мысли чем-нибудь нейтральным. Например, вспомнить, где и при каких обстоятельствах я впервые услышал эту фразу.

А еще я жвачку нашел. Среди ключей и салфеток, серая такая вся. Мятная. Как понять, где я слышал. Это просто трюизм какой-то. Не знаю, где я слышал.

Мне не то чтоб стало легче, скорее по-другому. Тошнота сосредоточилась в горле. Щебечет там и стрекочет. И с мятой заодно. Ну, это невыносимо просто.

Давай посмотрим в пол, там чуть прохладнее. И если сжаться, то и желудок немного поджимается. Желудок вообще на тесто похож. То замесят, то раскатают.

Зачем я эту бандуру с собой повез, она даже в багажник не лезет. Какая-то печка, провода какие-то, что это вообще. Зато у нее боковина холодная. Можно лбом прислониться вот так.

А еще фамилии можно перечислять. Это уже точно нейтрально. Например, Сартр. Кто такие фамилии выдумывает? Это «ртр» совсем не к добру. Как мотор. Заводится, заводится. И мелкая дрожь превращается в плавное, поступательное движение. Неумолимое и тяжелое, как плеск волн. Сладостное, почти приятное ощущение. Горло будто щекочут павлиньим пером. Перед глазами сосудистая сетка.

А ведь есть же еще любовь. Боже, давай поговорим о любви! Она не требует составных предложений. Одно лишь слово. Любовь. Можно думать отдельными словами. Всеобъемлющая. Вселенская. Чистая. Светлая. Наша. Твоя. Моя. Любовь. Люб… Бв… Б…

***

Умные говорят – когда-нибудь все будет хорошо. А мудрые, что хорошо – это прямо сейчас и никогда более. Я полностью разделяю мнение вторых. Только что я украсил лысину водителя новой прической из лапши удон. Даже целая тигровая креветочка попалась. Правда, теперь я стою у набережной с бандурой. Недалеко от «Силовых машин». И черт его знает, как тут ловить авто. В таком виде еще. Но если бы вы знали, как же мне хорошо!