Люси

Люси терпеть не может его шаги. Шаркающие и протяжные, они все время подкрадываются не вовремя. Когда она читает. Когда спит. Когда надеется в одиночестве пообедать в столовой. Шаркающие шаги разбивают вдребезги её хрупкую иллюзию покоя, напоминая, что ей никак не отделаться от него.

- Садись, - обречённо говорит она отцу, и тот молча опускается на стул рядом, как пыль медленно оседает на подлокотниках старинных кресел и книжных полках. В детстве они часто вместе читали Майн Рида. Отец обожал приключения и пичкал её теми книгами, которые нравились ему, ни разу не поинтересовавшись, что нравится ей. Но тогда она думала, что любит проводить с ним время, любит слушать его сказки на ночь, даже не догадываясь о том, какое нестерпимое раздражение в ней вызывала каждая его черта.

Её раздражает всё: кашляющий смех старого астматика, вены на руках, привычка повторять одно и тоже, обращение "милая", сократовская лысина, слепота. Из-за этой слепоты он как-то раз перепутал её бывшего жениха и нынешнего, назвав Райана Джеком. Казалось бы, мелочь, но она чуть не раскрошила себе зубы.

- Ешь, - коротко произносит Люси, придвигая к отцу блюдо. На ужин картофельная запеканка, печёные яблоки, эль и пирог из потрохов. Кухарка Марша такая же слепая, как и отец, а ещё глухая, медлительная, неповоротливая старая сплетница, но готовит она до сих пор отменно, у неё не отнять. Любит ли обхаживать папочку. Неужели рассчитывала на женитьбу.

- Благодарю, - кивает головой старый джентльмен. Люси в невидимом кипении наблюдает, как из его рта сыплются крошки, пока он ест. Сейчас он потребует газету - надо же непременно испортить новостями приём пищи. Что там на юге, что там на севере, кто чем торгует - ветхому корнеплоду всё надо знать. Сидел бы себе в земле и гнил - так нет.

- Люси... - прохладная рука с тонкой морщинистой кожей, влажной, будто салфетка, которой только что вытерли стол, касается её ладони. Девушка вздрагивает. Глаза отца - единственное, что не поблеко со временем. В них вежливая просьба, но Люси знает, что не посмеет ослушаться. Особенно в присутствии Марши. Одна из ненавистных привычек отца - усаживать кухарку за один с ними стол.

(Обручитесь уже - что вам теперь мешает? Зачем я сдалась вам? Оставьте меня в покое, оставьте, оставьте, оставьте...)

Каждый раз Люси приносит отцу одну и ту же газету. Он не замечает разницы. Он каждый раз благодарит Господа за восшествие на престол короля Георга. Каждый раз просит у Марши вина, и каждый раз она приносит ему затхлую полупустую бутылку. Каждый раз, когда они разливают вино по бокалам и произносят длинный напыщенный тост, Люси не выдерживает. Она сбегает - к себе в спальню, на кухню, в сад, в библиотеку, куда угодно. Люси слишком хорошо знает, что это ненадолго и обещает себе на этот раз не забыться, но потом они снова настигают её. Шаркающие шаги отца 

- Милая, тебе холодно? - спрашивает он, положив дочери ладони на плечи. - Хочешь принесу тебе шаль?

- Нет, спасибо.

- Поздно уже.

- Я знаю.

- Ты не зачитывайся.

- Хорошо.

- А этот милый человек... Джек... он придёт к нам завтра?

- Он больше не приходит.

- Вот как? А почему?

Отец глядит на неё с искренним недоумением и Люси, не выдерживая, начинает плакать.

- Да потому что от тебя нет спасения! - кричит она, с яростью оборачиваясь на отца. - Потому что ты везде, везде, везде! Даже когда мы целовались в беседке, ты подкрался, чтобы спросить, придём ли мы на чай. Любой бы сбежал после этого!..

Отец тихо качает головой. Его дряблые щёки трясутся, но он не плачет. Он никогда не плачет, и одно это не позволяет Люси презирать его полностью.

- Ты и твоя кухарка... чего вы хотите от меня? 

Отец молчит. Его взгляд полон тёплой грусти, как в те далёкие годы, когда он спрашивал, хочет ли она почитать что-нибудь другое, кроме Майн Рида. Отказывалась ли она из вежливости, или ей всё-таки нравились книги о приключениях?

- Чтобы я призналась обо всём в полиции? - всхлипывая, спрашивает Люси. - Что это не Марша, а я подложила тебе в еду яд? Вы хотите этого, правда?

- Так будет правильно, дочка.

Ласковый голос обволакивает её, будто саван. Всё ещё всхлипывая, Любит пытается прижаться к отцу, но чувствует пустоту и запах старинных страниц. Его запах. 

Дуновение ветра (или прикосновение призрачных пальцев, гладит её по волосам).

- Ты же хотела это поместье, - продолжает он. - Вот оно и будет твоим. Целую вечность. Только ты, я. И Марша. И вечерние газеты. И книги о путешествиях.

- Ты не успеешь задохнуться, - успокаивает Марша. Люси не видит её - просто чувствует прохладу за спиной, от которой прохлада вырастает уже у неё внутри огромной ледяной глыбой. - Позвонки быстро ломаются. А потом мы все будем вместе...

- ... пить чай...

- ...и читать книги...

- И Райана, Райана приводи.

- Его-то за что? - шепчет Люси. В уголках глаз у отца собираются лучи.

- А ты думаешь, я не знаю, кто снабдил тебя ядом? - улыбается он. - Нам нужна большая семья. Большая и счастливая...

Люси молчит. Холодок от невесомых объятий отца, покалывая, бежит к её сердцу, и Люси невольно просит про себя, чтобы он добрался скорее.