73
382
Тип публикации: Критика
Тэги: упр 2024

Тссс. Ночью Олька крадётся в ванную. Подкапывает кран. Об оцинкованную раковину капли бьются звонко, тревожно, как пощёчины. Ночью её не поймают и не запрут в кладовку с крысами. Это всегда случается утром, когда просыпаются нянечки.

Олька приоткрывает дверь: «Фифифизис, не спишь?» — шёпотом зовёт. В чёрном овале ванны мерцают звёзды. Химический запах сбивает с ног, но Олька любит всё крепкое, тёмное, как берёзовый дёготь. Плотно притворяет за собой дверь. Из ванны на неё смотрит всеми пятью обгрызенными ногтевыми пластинами грязно-бурая рука: «Привет, Чко!»

- Я Олька. Если тебе интересно.

- У меня нет головы, чтобы помнить вас всех по именам, по сути, ты – Чко, — Фифифизис протягивает Ольке синее свежее ухо с малюсенькой золотой серёжкой, — вот, держи. Для нянечек. Глядишь, и день протянешь ещё.

- Спасибо. Золото они любят. Может быть, даже два дня не будут открывать форточку.

У чуланных крыс нет хвостов. Пальчики есть. Они так смешно держат их сжатыми на груди, встав на задние лапки, те у кого есть задние лапки. Кукольные пальчики, подрагивают, белеют, когда крысы слышат голос Олькиных детских сандаликов со стоптанными подошвами: «Топи-топи-топи».

Олька не любит конфет. Крысы ей предлагали. Разные: с тягучим ромом, с медвяным коньяком. Но Олька больше всего на свете любить хрустеть крысиным хвостиком. Настоящее удовольствие. Она откусывает крохотные кусочки. Растягивает. Крыса сначала извивается, таращит на Ольку влажные удивлённые глазки, будто ей живот прижигают паяльником, пытается изловчиться и укусить. А потом просто висит, пока Олька не догрызёт лысый хвостик до толстой сладкой репицы, из-под которой уже с полчаса как не вываливаются катышки крысиного помёта. Нет в бесхвостой крысе стыдного, чиста она перед всеми.

Теперь редкость поймать крысу с хвостом. И Олька грызёт задние лапки, но они ей нравятся меньше. Коготки нужно выплёвывать, как косточки граната. Олька не любит ничего выплёвывать. Да и шерстинки на лапках такие мягкие, щекочут Олькин язык. Она смеётся и оттого не ощущает полноты вкуса, не слышит хруста.

- Обед! Обед! — дверь кладовки подёргалась в конвульсиях и отворилась. В проёме стояла чернявая нянечка. Олька её никогда не видела раньше, — пойдём деточка в группу. Худенькая ты какая. Я тебе в компот побольше ягодок положу. Сегодня вишнёвый. Любишь ягодки-то?

- Нет,  Олька семенила сзади.

- Душно-то как! — быстроглазая нянечка рванула фрамугу на себя и ветер запутался в жёлтых занавесках, забился сильно, крепко, с замиранием.

Зашуршали Олькины соломенные волосы, стали разлетаться по всей комнате, растрепалось сенное личико и с шелестом осело на кроватях. Трухлявый пыльный мятлик сандалий дольше всех кружил под потолком. Брякнула об пол серёжка и закатилась под батарею: «Чко! Чко-чко-чко».

- Кран подкапывает. Сантехники здесь совсем безрукие, — печалилась новенькая и накручивала чёрный, глянцевый локон на побелевший крошечный пальчик.

Дата публикации: 14 сентября 2024 в 14:08