Запах развития. feat Клара

Принцесса Тиамат Багдасарян превратила меня в стручок гороха, но я не отчаялся. Я вырос в поле до неприличных размеров, и вот, однажды, я увидел её, в кедах, с плеером в ушах, со страстью в фиолетовом полушарии.

Она любила всё круглое. Так бывает, противоположности притягиваются. Млада Деревянкович – я теребил её имя, перекатывал его по стручку. Удивительно, что при таком имени Млада похожа на необструганную доску.

– Ты должен применить все свои способности, - сказала мне Бабушка Спорынья, — иначе, никто не освободит тебя от чар злой колдуньи». И вот, я увидел её. Доска-доской. Глаза наполнены волейбольной влагой. Чупа-чупс во рту болтается, словно коза на привязи. Дурочка.

— Девушка, — прошептал я.

— Кто здесь? — она принялась озираться.

— Это я. Твой друг. Горох Горохович. Наклонись ко мне, и ты кое-что узнаешь.

От неожиданности Млада присела. Прямо на коровью лепёшку – мой экзистенциальный рацион от ХЗ, и рефлекторно ухватилась за стручок. Я обрадовался. Тотчас раздался ужасный шёлковый треск, вспоровший моё чрево от сих до псих, проворная тёплая ладошка проникла внутрь и крепко сжала моё зелёное сердце. Сладко запахло коровьим дерьмом. Бабушка Спорынья телекинезом передвигала к себе объедки лепёшки.

— Поможите, лютики-цветочки-люди-добрые! — кричал я.

Рот её, не совсем бархат, рот её — лопата, язык — молох рыбий, взяла меня в уста свои.

— Ах, хочу, Горох Горохович, — сказала Млада, чуть не плача от счастья.

И покатились семечки мои круглые.

И тут очнулся я и понял, что порча-сглаз оборвались, а лежу я медицинском апартаменте, а зовут меня – Шмит. Ах, вернулась ко мне вся моя память, и я точно знал – секретаршу свою, о зиловских буферах, ту самую Тиамат

Багдасарян, отправлю я в Семигорье, в ссылку.

Тиамат-ты-моя-Тиамат, стационарная смоква и брюква лазерджета. Синеокие, крутолобые горные козлы Семигорья пусть сойдут с махровых облаков копчёностями в твою кастрюлю. Любовь к гороховому супу не к добру.

Добро не пахнет, так говорил Стратоусра.

В аппартамент зашёл доктор, одетый в чёрное: «Шмит? Я Мендель. У вас зафиксировано развитие первого поколения – три об горох. Неоперабельное, к счастью».