Сквозь пальцы

Стальное жало вонзилось в пульсирующую ветку. Холодно. Поршень медленно пошёл вверх, затягивая в стеклянную колбу кровь, мышцы, внутренние органы. Пока, наконец, не втянул воспаленное сознание…

— Твою ж мать! — Владимир оторвал голову от подушки и резко сел на краю кровати весь мокрый от пота. Одеяло валялось на полу. — Присниться же херня всякая.

Тяжело дыша, он упёрся рукой о мягкий матрац, но тут же повалился на бок, угодив щекой во что-то рыхлое. 

— Какого чёрта? — он с ужасом увидел, как из обрубка его правой руки на постель сыпались жёлтые песчинки. 

— А-а-а — Владимир вскочил на ноги.

Он заметался по комнате, раскидывая во все стороны мелкий песок, точно пьяный дворник в морозное утро. На кухне он споткнулся о спящего кота Демона. Упал и весь рассыпался по кафельной плитке.

Усеяв собой полквартиры, Владимир не утратил способности мыслить. 

— Странно! Мне даже не нужен воздух. — Он чувствовал каждой песчинкой то место, где она лежала. Зрение и запахи пропали.  Но зато все звуки и другие вибрации вырисовывали в его сознании объёмные динамичные картинки.  

— Метлу бы. — Мечтал он, тщетно пытаясь собраться. — Не хватало ещё, чтобы меня вынесли на подошве ботинок.

Положение дел пугало. Он ещё сильнее напрягся.

— Ну, давай же! Ты сможешь! — крупицы песка тихонько задрожали и начали медленно стягиваться в районе туалета. Куча нарастала. Из неё появился нос, глаза, уши, голова. Постепенно Владимир снова обрёл своё тело.

— А где? — он испуганно потрогал пустое место между ног. — Нет! Нет! Только не он!

Владимир устремился на кухню, где обнаружил кота Демона, тщательно маскировавшего мокрый песок пушистой лапой.

— Ах, ты ж падла! — Полетел в него тапок.

Владимир бережно собрал в совок осквернённые песчинки.

— Вы мои родные. —  Он бережно ссыпал их на газету у подоконника. Через пару часов те высохли и снова оказались на дорогом Владимиру месте. 

— Песочный человек! Sandman! Я Супергерой! — самодовольно подумал он, отхлебнув немного апельсинового сока. — Это ж какая ответственность! Спасай, защищай, никого не обижай! У-у-у, держись шпана! 

За несколько дней Владимир овладел быстрой трансформацией. Теперь он мог просачиваться сквозь щели, замочные скважины, сухие трубы, мышиные норы и другие плохо проходимые дыры. 

— Разрешите вам помочь? — услышала старушка мужской голос за спиной. В следующую секунду её ноги окутала куча песка, который лихо, как на волне, переместил её на другую сторону дороги. 

— Урод! Мутант! Отвали! А-а, я сошла с ума! — услышал он вместо благодарности. Люди вокруг смотрели на него со страхом и с нескрываемым отвращением. — Помогите! 

— Тьфу на вас, неблагодарный скот! — Владимир снова обратился в песок и скрылся с «места преступления».

— Вы мне за всё заплатите, сволочи! — на фоне злобы и депрессии у него обострились приступы клептомании. Он начал отрабатывать всё, куда могли проникнуть его мелкие частицы — машины, квартиры, магазины, чужие карманы, сумки. 

Однажды, подгоняемый лёгким ветром, он высыпался на местный пляж. 

— М-м-м, женские купальники. — Обрадовался он, забиваясь под влажную материю пёстрых бикини. Изрядно намокнув, он еле уполз оттуда, потеряв по пути мизинец и два ногтя с правой руки. Нутро подсказывало, что их унесло в холодное море.

Неделю он оплакивал свой палец в компании виски и джина, украденных в ближайшем супермаркете.

—Хватит! — он с отвращением посмотрел на своё небритое отражение. Под носом желтел влажный песок. — Срочно на улицу иначе я здесь плесенью покроюсь. 

Погода была солнечной. По дорогам бродили люди. По кустам шныряли собаки. Жизнь лениво переваливалась с бока на бок, как изнеженный толстяк на мягкой перине. 

— Мне же нужно было дома повесить полку!  — Вспомнил он, услышав грохочущие звуки перфоратора, доносившиеся из ближайшей стройки. 

Владимир вплотную подошёл к бело-синему забору. Огляделся. Через миг футболка с шортами упали на кроссовки, а из-под них потянулся тоненький песочный ручеёк, который просочился сквозь щель в заборе. Шумно. Обилие резких звуков и вибраций строили в сознании какой-то невообразимый калейдоскоп. 

— Соберись! — иронизировал Владимир. 

             Долбящий грохот усилился. «Стало быть, недалеко». Около небольшой кучи песка он притаился. Плита под ним была сырой. Шаркнув металлом, совковая лопата подхватила Владимира и бросила его в бетономешалку. 

Он не успел опомниться, как все его частицы оказались внутри мокрого вращающегося барабана. 

— Ёп! — он попытался собраться, но мокрые песчинки, слипшись между собой, не слушались. 

Через полчаса им уже заливали фундамент. Владимир пытался кричать, но на серой жиже лишь вздувались небольшие пузыри. 

— Шайтан! — чертыхался бетонщик Ашот, стараясь сгладить их прави́лом. Через время раствор схватился, оставив на поверхности один безмолвный пузырёк.

— Ну почему я не могу просто сдохнуть? — сокрушался Владимир, когда на него ставили памятник серьёзному человеку. — Или хотя бы обезуметь? И то бы легче. 

Отныне ежегодно его топтала небольшая горстка людей, приходивших сюда возложить цветы. Они говорили фальшивые речи о значимости, величии и утрате. Пели восхваляющие песни. Плакали. Со временем их стало приходить всё меньше и меньше. А ещё через пару лет возбуждённая молодёжь накинула на памятник верёвки.

 — Долой оковы! Да здравствует свобода! — кричали молодые люди, повалив бронзу на бетон…

Вдалеке послышалось монотонное гудение бесконечной прямой. 

— Ну что Вовка, до встречи. — Сморщенный старик со всклоченными смешными усами и выпученными глазами смахнул сухую слезу и вышел из белой палаты.