Уточнение

              После   публикации  рассказа  «Настоящая»,  о  воспоминаниях  дочери

известного писателя,     меня  стали  спрашивать   о  тяжком  периоде   его  жизни,

когда,  после  ареста  второй    жены,   остался    с  малолетним  ребенко  на  руках.

Любят  у  нас   такие  подробности.

             Например.   Известный   путешественник  рассказыает  о  своих

странствиях  и  открытиях,  а  его   спрашивают    о  решении  собственных бытовых

вопросов.   Как  жил?   Где  и  чем  питался?   На  чем  спал?  Он,  конечно, отвечает,

и  сводится,  в  понимании  окружающих,   вся  его  история   к непрерывной

борьбе  с  бытовыми  сложностями.

             Или  вот.   Рассматривают   на  общем   собрании   в трудовом  коллективе

плохое   поведение  одного   товарища,   который     по  чужим  женам  гулять

любил.    Нет  более  интересной  темы.    И  не  важно  слушателям   насколько

это  нехорошо,   их   подробности   той  или  иной  интимной  связи  интересуют.

            Подобное   любопытство   удовлетворять  не собираюсь.    А тем,  кто

серьезно  хочет  понять   человека,  оказавшегося   в  такой  ситуации,  кое-что

сказать могу.

            Дело  было    в  октябре   тысяча  девятьсот  тридцать восьмого  года.

К  тому    времени    аресты     по   всей   стране,  а в  столице,  особенно,  набрали

наивысший   размах.    Многие  редакторы   разных   изданий    уже  исчезли

с  рабочих   мест.    Жена  сильно  нервничала,  писатель,  как  мог, успокаивал.

         -  У  нас    карательные   органы   без  вины  не  хватают,  -   говрил,  стараясь

придать  уверенности   то  ли  ей, то  ли  самому  себе.

         -   Я   же   тех людей  знаю,   кого   арестовали  -    в  отчаянии  отвечала  она,  -                        

Ну,  какие  они  враги?

         -   Мы,  просто,  многого    не  знаем,  -   до  чего  наивно, иногда,   звучат

слова  надежды.

         На  следующий  день   жену  арестовали.    На  рабочем  месте.     Вела  она

себя  достойно.   Истерики  не  закатывала.  Верности  власти  не  клялась.

Не  портила   дополнительно   нервы  окружающим  и  себе.

         На   квартиру  не  приходили.  Обыск  с  разгромом  не  устраивали.    Уважали

статус.   

          Писатель, конечно,  сразу  все  понял.     Оставил ребенка  на попечение  няни

и  кинулся  жену  спасать.   Приняли  его  в  органах  любезно,   сразу   встречу

с   любимой  дали.

           -   Со  мной   все  ясно,  -   говорила  она   удивительно  спокойно  и 

мужесвенно,  совсем  не  так, как    в  последние дни,  -    За   политическую

близорукость,  приведшую  к  тяжким  последствиям.      От  пяти  до  восьми.

Там  целый  список.   Я поняла,  что  все  уже  решено.           

         -  Нет!    Так  нельзя!    - возмущался  писатель,  -   Я тебя  вытащу.    До 

самого   верха  дойду!     Меня    все  знают.

         -   Поверь,   про тех   тоже  все  знают,  -    неожиданно  ласково  произнесла

жена,  -   Лучше  береги  себя, сына  береги.    Твоя   любовь   все  беды  пережить 

поможет.

           Но   он   боролся  и  дошел до  самого  верха.   До  приема   у   Главного.

          -   Я    ознакомнлен   с  вашим  делом,   -    медленно,  по  привычке, произнес

он,    предупредительным  жестом    отметая     какие-либо объяснения,  -    Кто

мог  знать,  что  врагов  народа   окажется  так  много?    Например,  один  из  них

написал    о том, что  по  моему указанию   погубили   изветного  полководца.

И  это  творение   было    опубликовано   в  издательстве,    гда  трудилась  ваша

жена.    Тогда  она  не   занимала    столь  значительной  должности,  как  сейчас,

но    была  одним  из тех,  кто   одобрил  публикацию   этого  опуса.    Скажете,

это   было  давно.    Но  ведь  и  число  врагов  народа  росло   посепенно,  пока

терпению   власти  не  наступил  конец.     Поэтому,  ничего  для  облегчения

положения  вашей  жены  я  сделать  не  могу.    Понимаю  чувства  к  ней  и  то,

что     малеький  ребенок  остался  без матери.    Но   так  случилось,  что в 

живни   настало  время  выбора.     Родина  или  женщина.     Прямо,  как   у

Гоголя,  любдю этого  писателя.    И  ваши  творения   люблю.    Хорошо  пишете.

Правильно.    Честно.   Не  заискиваете.   Ценю.    Жизнь   сына  тоже зависит  от

вашего  выбора.    Быть   ему  сыном   известного  писателя   или  сыном  врага

народа.     Правда,   у  нас  сын   за   отца  не  отвечает,    но    хороший   сын

всегда должен  быть готов  разделить  судьбу  родителя.    Подумайте  об  этом,-

и  снова    жестом  показал,  что визит  окончен.

             В то  время  писателю   было   столь тяжко, что  не  удержался   и  в  одном

из  рассказов    признался,  что   хотелбы  эту  жизнь  зачеркнуть,  ести   была

бы  возможность  жить заново.    Признался  и  одернул  себя  за  слабость.

Что он хотел  зачеркнуть?   Стремление    в  счастью  людей?    Любовь к  своим

женщинам,  детям?    Веру   читателей    в  его  героев?    Нет!   Не  предаст  он   их.

Примет  все,    что  есть  и  будет.  

           Посадили  жену  на  шесть  лет,    ждал,   растил  сына,   продолжал  писать

книги  для  детей.     Потом  война.     Сдал   ребенка   в  специальный  итернат

и  пошел  воевать. Погиб.

           Долгое  время  считался  пропавшим  без  вести.     Нашлись    умники,

что  стали  подозревать   в  измене,  переходе   на  сторону  врага.  Многих

пропавших   без  вести   подозревали.     Но   Главный   все   эти  сплетни  разом

пресек.

          - Он    честный!    Верю  ему!   -    сказал,  как  отрезал.

          В   середине  сентября    сорок  первого   жена  писателя,  отбывающая 

аключение  в   лагере,     внезапно,  потеряла  сознание.    «Вот  и  все, - произнесла,

когда привели  в  чувство.   Из  лагерной  больницы  так  и  не  вышла.    Тихо 

и  медленно  угасла  к    декабрю.

          Власть   успешно    заменила   сыну   писателя   отца  и  мать,  получив

за  это  бесконечную   благодарность и  верность.