|
Здесь опубликованы все рассказы авторов ЛитКульта.
Для удобства пользования разделом доступны рубрики. Работы расположены в обратном хронологическом порядке.
196 |
1.
Актюркоглу взял бинокль.
- Что там? – спросила Валя Лещева.
- Это оно. Облако комаров.
Кусты шатались словно люди на дискотеке. Слово зомби в видео. Деревья в лесу ежей-энтузиастов. Словно мегатонны мыслей-гвоздей. Кусты!
Но что вы хотите, когда надо идти? А лес – для кого он вырос? Приходил вязкий китаец причесывать его – где прошел он – глушь, тишь, пни, массивы целлюлозной водки в близлежащей деревне, пьяный модифицированный Иван.
А была такая история. Слушайте сюда:
А, нет, потом, потом.
В руках у Вали был арбалет.
- Зажигай.
- Да. Ты только не высовывайся. Если тебя убьет, как мне тебя хоронить?
- Да тут, прикопай, сверху накидай старой листвы.
- Скажешь еще.
Пуск. Еще в доисторическую эпоху бойцы использовали подожжённые стрелы. Никто не знает, насколько это эффективно.
Гигантские облака комаров – не друзья знаний человека. В неймспейсе хомосапиенса – котангенс еды, тангенс сотика. А ведь космонавт Гречко еще говорил: Тунгусский метеорит – это вовсе не метеорит. Гигантское облако комаров собралось в одном месте и испускало метан. Какой-то незадачливый охотник прикурил. Взрыв был такой силы, что люди приняли его за что-то другое.
Арбалеты надо брать канадские. С китайскими не шути – может что-нибудь оторваться, дать тебе по лицу. Актюркоглу включил камеру. И в этот момент – на! Радостный жар, маленькие солнце, свет. Ведь и жизнь начинается с импульса. И спорт – тоже набор подача. Но также и в спирте существуют моно-акты. Волна, проходя по лесу, причесывало его. Перепуганные птицы неслись в точку. Лисы, зайцы, гнутые волки, офигевший от своей серости медведь, всяческая росомаха – все бежали от взрыва. Это было страшно и величественно.
Валя Лещева лежала на земле, закрыв голову руками. Он толкнул ее.
- Валя. Валюша.
- Ну.
- Нормально мондануло же?
- Да, - Валя скрипела, словно запотевший биоробот, - ты хоть силу взрыва мерил? Дотягивает до атомного?
- Чего?
- Ты русский язык понимаешь?
2.
Туризм – это сокращенный, урезанный, сталкинг. Постиндустриальное общество пытается втянуть человека в экзистенциальный штурм неясного. Ведь есть же и такое выражение как «Невиданная хуйня!». Но что на деле? Опять – телефон, приложения, картиночки, правая часть дифференциала от психомастурбации.
Пришли в деревню. Здесь ловила сеть, и Ататюрку принялся звонить.
- Ататюрк! Ататюрк! Это случилось. Мы сделали это!
- Как там Наташа? – донеслось с другой стороны.
- Не Наташа, а Валя, - поправил Ататюрку.
Он посмотрел по сторонам. Да, простор – сила. Казалось бы, что человеку нужно? Он, может быть, и сам – простор, и там внутри – горы, долины, может быть – свои луны, и – вроде бы и говорилось об этом. А может – и не об этом. А вот местные жители взрывом-то и не озарились. А еще – ехали по улице дети. Сели вчетвером на мотоцикл, кричали. Моцак старый, социалистический.
- Комары взорвались! Комары взорвались!
По этой причине Актюркоглу был в состоянии «половина от белочки». Дождались автобуса. Ехали молча. По пути Валя купила пузырь, пили с горла, но никто не обращал на них внимания – бухло в этих краях было даже менее понтовой вещью, чем вода и молоко. Здесь можно было остановить человека, впиться в его тело, как вампир, хапануть крови и забухать.
- Вот слушай, - сказал Ататюрк, - мы сделали великое. А? Почему так? Почему никто не оценил. А? Наташа? Скажи мне!
- Валя, Валя я, - обиделась Валя.
Осень усилились. Словно бы ручка была на усилителе осени. Вправо – осень, влево – в осень. Если накрутить вправо до конца – будет зима? А фиг вам – ребята – будет максимальное осеннее значение. А для прочего на пульте жизни – туда к краю – галетный переключатель. Актюркоглу сел на самолет с серебристым крылом и улетел. Конечно, Цой напутал: крыла – два. А Валя звонила Лене Мопедовой.
- И что? Как теперь жить будешь? – спросила та.
- А как? Как и все.
- Подашься в подполье?
- Не знаю. Возможно.
Все это было еще в октябре. Теперь часть лесов полысело, и зверям от этого весело. Волки понтуются. Подбираясь к деревням, они ищут потерянные бычки, но курят ночью – так как они прикуривают от висящих на небосводе планет. Умеете так? Закрываете один глаз, так, чтобы верхний свод принимал плоскую форму, подносите край сигареты к небесному телу, тянете в себя, и все дела. Курить, значит – жить. Ремембо.
Из позитивного.
Указано, языком символов и торжественных аллегорий, на незаметное, подспудное, но, наряду с тем парадигмальное обваливание наташинга, в эстетико-метафизическом ключе прогрессивно-литературной мысли воплощаемое формулой: а вот она бабочка из гусеницы, гусеница от трактора, а трактор земной — как проекция идеального Т-34, находящегося в сфере истинных идей. Да, это есть. Из похеренного. Ни одного гитарного аккорда, и вообще соприкосновения со струной /души/арфы/вечного невозвращения и т. д. здесь нет. А ведь это — поход. В каком-то из сегментов повествования сущностно необходимо, чтобы эльфы, нежно подёргивая и притискивая крылышки близрасположенных фей, торжественно объявили, что: лучше спор могут быть только споры, тех, которые ты не бросал. Сократ — гриб, и это необходимо утверждать во всякой эпистеме. Из невиданного. Вообще ничего. Всё предельно обнажено и искрит огоньками возникающими вследствие естественного желания закурить и помыслить о высоком. На кухне синим цветком — горит газ. Всё, что дано нам — кухня, всё, что нас окружает — кухня. Иду курю. |
Облом!!!
Тема Комаровой осталась нераскрытой. — Ты русский язык понимаешь? Только тут она немножечко прошлась. |
Казалось бы, что человеку нужно? Он, может быть, и сам – простор, и там внутри – горы, долины, может быть – свои луны, и – вроде бы и говорилось об этом. А может – и не об этом.Это хорошо Осень усилились.усилилась? Если накрутить вправо до конца – будет зима? А фиг вам – ребята – будет максимальное осеннее значениеХорошо И в целом — зеер гут. Успехов! |