9
141
Тип публикации: Критика
Тэги: 18+

 

Маленькая обезьянка жила на краю маленького городишки, серого и неприметного, скучно-унылого, окружённого тусклыми кейсами заброшенных гаражных кооперативов, ржавыми железными дорогами, разбитыми автомагистралями и очень плешиво - зелёными островками парков и лесов. Дороги в особенно избитых временем районах походили на вены наркоманов - в язвах и без четкого контура. Всё вокруг казалось обезьянке слишком серым, слишком тусклым, и, пусть сама она считала себя яркой точкой в этой обстановке, всё же окружающая обстановка слишком давила на неё. Она пыталась дружить с другими маленькими мартышками, имела семью, приличную работу, дом, машину, дачу и вообще всё, что любой другой бы в ее городе посчитал бы излишеством, однако ничего из этого не приносило ей вкуса жизни. Настоящего, неподдельного, когда хочется просыпаться каждое утро, а засыпать - нет. Она ломала голову и думала о всяком таком, что наполнило бы ее и привознесло над самой собой. Она мечтала стать кем-то экстраординарным и значимым, хотя бы для себя. Но ничего у неё не выходило. Обезьянка постоянно скучала. Казалось ей, что это ее призвание — все вокруг облачать в скуку. Но она каждый день своей жизни пыталась, и пыталась, и пыталась, и снова пыталась скуку эту победить. Вот обезьянка вдруг полюбила гулять и вытащила свое семейство в парк, они бесцельно прошлись возле пруда, посмотрели, как бегают неравнодушные к своему здоровью зайцы, как нянчатся со своими детьми несушки, как светит осеннее солнце и плавает забродившая ряска по глади пруда и...потом она разлюбила гулять. Вообще все в своей жизни она любила и не любила одновременно. Она была из тех самых неопределившихся обезьян, которые до старости лет ведут себя как дети, уговаривая себя при этом, что они совершенно созрели. Жила она обычную скучную, как ей думалось, жизнь, но умудрялась при этом часто впадать в крайности.

Она любила сидеть на кухне, пить некрепкий приторный чай с долькой лимона. Доставать своими обезьяньими пальчиками этот лимон, есть лимон, морщиться от лимона, и запивать его приторным чаем, и опять морщиться. Отдельно ото всего любила готовить и не любила. Любила и не любила. Например варить супы и выливать их в унитаз. Много готовить и много выбрасывать.

Любила мартышка порядок и чтобы все и всё было в порядке.

У маленькой обезьянки был серьезный муж, характером упёртый бык, по роду — нечесаный лев. Был у них ребёнок — мелкий проворный, дотошно-любопытный левобез. Было у маленькой обезьянки, собственно всё: и чувства, и полная чаша.

Но иногда она мечтала, чтобы ничего этого не было. Ещё бессознательно она мечтала наконец повзрослеть по-настоящему и взять ответственность за свою и ребенкину жизнь.

Обезьянка кстати работала, как настоящий добытчик, но добывала все равно копейки. Мнила себя кем-то сверхважным, решала в голове кучу задач и старалась не забывать ничего. Но дома снова выливала супы в унитаз, и снова варила. Шла на одну работу, вторую, третью - меняла как перчатки, которые никогда не носила. Забирала левобеза и отводила в садик, не любила, когда он ноет, не любила с ним играть, баловаться и бегать, не любила быть ребёнком и требовала от ребёнка, чтобы он им не был.

— Будь потише! Перестань бегать! Хватит скакать! — говорила маленькая обезьянка своему ребятенку, хотя на самом деле не своему, а ребёнку в себе.

«Какая я взрослая и самостоятельная» — внушала себе мартышка, готовясь ко сну. Она намазывала лицо кремом против морщин, руки увлажняющим кремом, пятки кремом для ног. Икры кремом от обезьяньего варикоза, шею и зону декольте омолаживающей сывороткой.

«Какая я самодостаточная и совершенно зрелая, но при этом такая моложавая» — думала маленькая обезьянка, стоя утром перед зеркалом. Она лепила какие-то гималайские патчи на нижние веки, пенила лицо, маслила его, потом мылила, смывала и рисовала заново ресницы и брови.

Работала обезьянка обычно в удовольствие, но очень не любила при этом ответственность. Через силу она бралась за сложные задачи и только в том случае, если была уверена, что ответственность она с себя в любой момент скинет. Если обезьянка всё же делала свою работу, то делала её отлично и никак иначе. Нельзя производить впечатление животного, чего-то не знающего. Вдруг кто-то подумает, что обезьянка не знает, допустим, банальных вещей, просто потому что не знает. Это катастрофа, сравнимая разве что с цунами, накрывающим волной краски напомаженную зону декольте. А все потому что обезьянка в школе была отличницей и осталась ей кстати.

— Ты не правильно пережёвываешь еду. И совсем не ешь суп. — сказала она как-то своему мужу.— Нужно жевать минимум 20 раз, чередуя стороны рта. То слева, то справа. — сказала обезьянка и важно задрала подбородок к верху.

— Хлебом прикусывать не обязательно...— сказала она сыну, когда тот съел четвёртый кусок белого.

— Или что случится? — в очередной раз спросил муж. Который, между прочим, мальчиком маленьким не был, хотя мог себе позволить баловство и шутки, и прочую ерунду, как говорила обезьянка.

— Ну...это положено так...— сказала обезьянка, которая на самом деле не вдавалась в подробности, зачем жевать еду минимум 20 раз. Которая вообще не любила вдаваться в подробности и хватала информацию по верхам.

— Кем положено? Скажи правду, я что, умру...?— смеялся муж. Обезьяна же молчала, но была уверена в своей правоте, собственно, как и всегда.

Однажды обезьянка вышла вечером на крыльцо своего дома. Она пила свой любимый кофе, намеренно идя против своего внутреннего голоса, вторившего ударами пульса: «Дура, опять не спать всю ночь, просто потому что кому-то захотелось выпендриться перед соседями».

Она вышла на крыльцо, с крыльца на мощеную дорожку, с дорожки к авто. Села в машину и глубоко задумалась: «А что если я сделаю что-то этакое…Как же надоело быть скучной обезьянкой». Краем глаза она заметила на себе взгляд молодого соседа, который по-свойски общался с товарищем возле своего дома. Тот недвусмысленно улыбнулся, а хвост его предательски залебезил позади него.

«Я ему давно нравлюсь»

Обезьянка завела машину и ничего не сказав мужу, выехала в уже ночной город, провожаясь взглядами с симпатичным псом на соседней лужайке.

 «И всё-таки Алабаев очень хорош…»

Она колесила по городу часа два и уже собиралась домой, когда взгляд ее привлекла странная особь. Длинноногая красотка газель - яркий парик и алые губы.

 «Проститутка?» - подумала Обезьянка. 

Она никогда раньше не видела проституток так близко. Ее переполняло странное чувство подступающего волнения, сама не зная зачем, обезьянка подъехала к газели ближе и открыв окно заикаясь, промямлила…:

-Кххм…сколько?

Проститутка усмехнулась и выдала, еле сдерживая смех:

— Три сольдо, красавица, минимум.

Обезьянка полезла в карманы и только тогда вспомнила, что укатила прямо в пижаме. Порылась в бардачке и подстаканнике, но само собой, у такой хорошей девочки в машине не было ни гроша. Обезьянка медленно заливалась краской и боялась взглянуть на тупую проститутку, поэтому просто уехала прочь, проклина я себя и свою нескромность.

«Вот дура! И чего я хотела!?»

Весь следующий день, обезьянка провела в мыслях о своём ночном приключении, она прокручивала его снова и снова, пыталась проиграть все варианты событий случившихся и тех, что ещё могут произойти. Она представляла длинные ноги газели на своём переднем сидении. Тысячу раз пересматривала воспоминания с ее алыми губами и вздыхала, вздыхала. Она чувствовала себя предательницей, хотя ничего не совершала, но точно хотела бы совершить сегодня вечером или может завтра, или через неделю. Хватило бы духу на такой взрослый поступок. И пока муж укладывал ребёнка спать обезьянка взяла за правило каждый вечер «выходить пить кофе на крыльцо». Пёс по соседству наивно надеялся, что причиной этому был он, но увы, маленькая мартышка помешалась на стремной проститутке, которая неизменно приторговывала сексом рядом с помойными контейнерами на отшибе. Обезьянка уже три дня ездила и смотрела, как проститутка садилась в разные машины. Ее лицо было абсолютно тупым и безучастным, но всё равно красивым по-своему, и обезьянка мечтала только познакомиться с ней. Только вглядеться в ее натоналенное лицо, приклеенные вкривь ресницы и огромные травоядные глаза, хотела просто поговорить по душам. Ей казалось, что у проституток сплошь искалечены души…и возможно она смогла бы ее излечить, хотя бы на час. Глупая маленькая обезьянка.

«Я хочу просто поговорить, ничего больше.» — успокаивала себя мартышка на четвёртый день. А на пятый она припасла ровно три сольдо, чтобы точно не позволить себе больше. Она взяла свой кофе уже просто для прикрытия и уезжала, на этот раз видя настороженное лицо мужа в оконном просвете, но остановиться не могла и не хотела. 

«В конце концов я не изменяю ни себе, ни ему». 

К одиннадцати вечера она прикатила свой дряхлый внедорожник к отшибу, где постоянно продавалась газель и набравшись смелости пригласила ее в машину. Длинноногая дичь виляя бёдрами в короткой юбке проковыляла в машину и плюхнулась на переднее сиденье. У обезьяны внутри что-то сжалось в комочек:

 «Ах!»— подумала обезьянка и больше не думала ни о чем. 

Она смотрела на газель с восхищением и отвращением одновременно. Та лишь поправляла парик и оглядывалась по сторонам.

— Как тебя зовут? — спросила обезьяна, чтобы разбавить пугающую ее тишину, в которой барабанную дробь ее сердца было слышно на другой стороне улицы.

Газель выгнула бровь в причудливой формы зигзаг, сплюнула в кулак жеванный комок сена и сказала:

— Зови Фло. Поедем куда или здесь? — она повернулась к обезьянке и погладила ее по ноге, чем вызвала у мартышки приступ аритмии.

Обезьянка задыхаясь от эмоций выдохнула лишь:

— Здесь! — и снова набрала полный рот воздуха. — А-а-а почему ты тут и давно...? - Мямлила обезьянка, как бы начиная свой сеанс психотерапии.

— Где тут? На отшибе? Нуууу, тут типа безопасно, не так часто дежурки катаются, хотя уже и сюда заглядывают. Молва - дело такое - пожала плечами газель - быстро разлетается. Ну так чо? Назад может сядем, не?

 — А...не-не-нет. Нет. Я...я просто думала...может...может тебе нужна помощь?

— Какая? Хочешь со мной работать? Ну уж нет красотка, я с тобой делиться не стану...

— Нет, нет...я имею в виду...почему ты этим занимаешься? Может тебе не хватает денег, я тут подумала, что могла бы сделать что-то полезное для общества, знаешь...

— Помогать проституткам разговорами? Ёбнулась? Я пошла, не трать моё время

— Подожди...я могу помочь с работой...тебе не придется делать всё это...

— А-ха-ха-ха - заржала газель - где ты найдешь такую зарплату? Ты хоть знаешь сколько я могу...Хотя, какая разница, просто отвали, да? - Газель вышла из машины и прежде чем закрыть дверь, заглянула к мартышке:

 — Повзрослей, мамаша, в стране розовых пони что ли выросла - газель хлопнула дверью так, что обезьянка подскочила на сиденье. 

Возвращаясь домой обезьянка много думала, заливалась краской, потом бледнела, ругала себя за глупость, хохотала и даже разок всплакнула. «Повзрослей» - повторяла она про себя...

На пороге дома ее встретил обеспокоенный муж. Обезьянка кинулась ему на шею и провисела так минут десять, они стояли как вкопанные, пока обезьянка наконец не заговорила:

— Какая глупость...

— О чём ты?

— Кажется, я что-то поняла...

С тех самых пор обезьяна перестала жаловаться на скуку, смирилась ли с тем, что такая маленькая и незначительная имеет право жить так, как живёт, не доказывая миру свою значимость или приняла себя со всеми своими тараканами - неизвестно, но жаловаться, страдать и думать о смысле всего на свете перестала. Жила себе и жила до старости, пока не померла.

Дата публикации: 19 ноября 2024 в 20:21