4. ПТИЦЫ НЕ УМЕЮТ ПРИЗЕМЛЯТЬСЯ

4.

“Уважаемый автор, как же ты мне остое&енела!

Который раз ты пытаешься меня выковырять отсюда!

Пожалей девчонку! Не нужно ей сюда. Ты, своим куцым умишком с нулевой фантазией, даже близко не можешь представить, каково здесь. Вечный пронизывающий холод - аж кожа дыбом, темнота, хоть глаз выколи, несмолкающий навязчивый гул и вибрация. И совершенная, тотальная, всеохватная скука.

Ты могла подправить сюжет, но зафигачила меня сюда, не спросив, что мы с Анькой об этом думаем. Ты не пожалела мою мать, оставшуюся безо всякой поддержки. Не пожалела и читателей.  Тебе плевать и на возможных издателей, которых как пить дать отымеет Роскомнадзор за навязывание суицидной тематики, хорошо, что не найдётся дурака, который взялся бы весь этот бред напечатать.

Ты преследуешь меня из рассказа в рассказ, и это надоело мне до чёртиков.

Если ты так хотела, чтобы я оставался в придуманных тобой декорациях рабочего городка,  где мне совсем не место, с хрена ли ты заставила меня взобраться на скользкую крышу, да ещё пьяненьким, чтобы я разбудил всю округу своим шлепком о бетонную площадку?!

Зачем ты познакомила меня с Анькой?

Девчонка уже навоображала себе невесть чего. Впрочем, все её мечты я мог бы осуществить, если бы ты, скучающая дрянь, дала мне такую возможность.

Разберись уже как-то со своим больным прошлым и не мучай тех, кто зависит от того, в какую букву на клавиатуре ткнёт твой чёртов палец.

Куда ты собралась закинуть Аньку? По силам ли ей такие испытания? Ты сама пошла бы в ад? Судя по тому, что ты преспокойненько попиваешь кофеёк (подозреваю, кое-что и покрепче) по ту сторону монитора,  сама-то ты жива и более-менее (за вычетом твоей извращённой до садизма психики) здорова.

Чтоб ты провалилась!

Последний раз предупреждаю: не трогай Аньку. Оставь девочку в покое. Пусть она подрастёт, уедет из этого города и выйдет замуж за кого-то, до кого не дотянутся твои жадные пальцы, кого ты не сможешь безнаказанно вставить в сюжет и измываться над ним, как ты всё время делаешь с нами, чёрт бы тебя побрал.

Увы, как инсайдер, выдам тебе секрет: никаких чертей здесь не водится. Их выдумал какой-нибудь моральный урод вроде тебя.

Здесь пусто. Мы сами себе надсмотрщики. Мы даже не можем общаться с себе подобными, ибо между всеми нами непроницаемые перегородки изо льда.

И это весьма досадно. Потому что когда, наконец, ты попадёшь сюда - а ты попадёшь, я ни минуты в этом не сомневаюсь, - я бы хотел придушить тебя собственноручно. Но мне помешает ледяная броня.

Не знаю, насколько хорошо функционирует фельдъегерская почта между нашими мирами, но я очень надеюсь, что ты прочтёшь это письмо до того, как Анька заберётся на подоконник.

Если же нет, знай, что расплата будет страшна. Я не дам тебе выспаться ни одной ночи, пока ты не сдохнешь. Так же, как не спит сейчас моя бедная мать и как потеряет сон Анькина родительница.

Вот только сядь сегодня за комп...

Ненавидящий тебя с самой первой главы

Вадим Птицын, 20 лет.“