Сказка Капелька

СКАЗКА О КАПЕЛЬКЕ

         Жила-была капелька. Она была соткана из чистейшей прозрачности, хранящей в себе ясность и сияющий свет. Нельзя сказать, что капелька была невидимой и сливалась с окружающим ее миром. Напротив, она могла позволить заметить себя издали серебристым лучиком, исходившим из ее серединки. Или ее можно было заметить при внимательном разглядывании лепестка цветочка, листика дерева или даже простой травинки. Только для этого надо было всего лишь приблизиться и распахнуть глаза широко-широко. Или наоборот, заострить свое зрение так, чтобы в его фокус попадала самая крохотная частичка капельки.

         Как правило, капелька касалась всеми клеточками своей прозрачности за живую ткань растения и всей своей светимостью, во всей своей полноте жизни наслаждалась миром и покоем. В такое мгновение могло показаться, что капелька настолько наполнена прозрачной влагой, что становилось даже страшновато от того, что легкое дуновение ветерка или обыкновенный человеческий выдох в буквальном смысле размажет ее прозрачность по поверхности лепестка или листочка, разрушит ее границы безвозвратно. Но наша капелька была полновесной, устойчивой капелькой и крепко держалась со свойственной ей прямотой на месте прикосновения. А на виду у всех оказывалось само совершенство формы – идеальная, изящная округлость, упругий комок сбалансированной энергии воды, основы всего живого на свете.

         Иногда, лишь в самые благоприятные моменты жизни, капелька наполняла свое внутреннее пространство всеми цветами радуги. Внутренний мир капельки светился многогранностью. Ярко вспыхивали переливы света, отчего создавалось впечатление, что внутри одной капельки живут мириады капелюшек, ценных, как сама жизнь. В эти мгновения капелька становилась невероятно привлекательной для других. Но она этого не знала, поскольку просто жила своей многогранной жизнью и была счастлива внутри себя.

         Осознание богатства своего внутреннего мира наводило нашу капельку на мысль, что все это не просто так ей дано, что ее совершенство формы и необыкновенная светящаяся прозрачность предназначены для чего-то очень важного и что вся её жизнь имеет смысл. Но вот какой, она не могла себе объяснить, как ни старалась. А она действительно стремилась понять те мириады капелюшечек, мерцающих в ее гранях под разными углами зрения, меняющиеся от положения самой капельки на поверхности и связывающие ее серединку с целостным и таинственным миром.

         Наиболее таинственными ее грани становились при лунном свете. Обычно золотистые лучи, исходившие из серединки капельки, наливались багряно-красными нитями, что напоминали вены и артерии, пронизывающие плоть. «Как же сложно устроен мир!?!» - восхищалась капелька, узнавая в одном переплетении нитей другие. «Как же все взаимосвязано!» - сделала величайшее открытие для себя наша капелька, глядясь в себя как в целый мир и следуя за нитями мира, которые, исходя из ее серединки, устремлялись во все края бесконечности.

         Но даже сделанные капелькой открытия не приблизили ее к пониманию собственного предназначения, не приоткрыли перед ней завесу смысла жизни, а лишь исподволь подтолкнули ее к поиску таких же капелек, как она. Потому что наша капелька поняла одну простую истину, что даже обладая мириадами граней внутри себя, нельзя замыкаться в собственном блаженстве. «Возможно, поиски других капелек мне помогут обрести смысл жизни?» - с надеждой на будущее подумала капелька. И с той поры она решила искать друзей, близких ей по прозрачности и свету.

Конечно же, по вечерам нашей капельке было легко найти друзей, светящихся зеленоватыми огоньками. Она познакомилась со светлячками. Их легкость и добродушный нрав очень нравились капельке. Она по долгу беседовала с ними о синеве тумана, о сиреневых сумерках, и о том, как тихо становится на душе, когда весь мир замирает на заходе солнца. И хотя светлячки были совсем не похожи на нее, их огненные прилеты и задушевные беседы вошли в привычный ход ее жизни. «Даже непонятно, как я жила без светлячков ранее?» - удивлялась наша капелька ограниченности самой себя. Летающие зеленые «фонарики» рассказывали много интересного нашей капельке, а капелька не унималась и все глубже и глубже вникала в их дальние миры, старалась найти в их рассказах какой-то смысл, как будто ожидала от этих встреч невообразимого и потрясающего действия. Но каждый раз, расставаясь с маленькими озорниками, капелька понимала, что они просто забавные, смешные друзья, залетевшие на свет в оконце. И что рано или поздно, но друзья полетят дальше, а их замечательные истории закончатся. Потому что у каждого существа своя жизнь и свое предназначение!

Безусловно, факт расставания с одними зелеными волшебниками не умалял радости новых встреч с другими. А традиция собираться вместе со светлячками согревала нашу капельку той редкой теплотой, которая остается в серединке как память о былой радости. И несмотря на то, что многих огоньков уже и след простыл, но те истории, которые они донесли до нашей капельки, ту радость, которую они испытали все вместе, поддерживали в ней память о них. И капелька их всех помнила и по именам, и по их историям.

По утрам наша капелька пробуждалась с первыми лучами восходящего солнышка. Это был переход из мира тишины и покоя в мир птичьего гомона, шелеста листвы и активности всех-всех-всех. «Сегодня, именно сегодня случится что-то важное в моей жизни!»  - так думала наша капелька каждое доброе утро. А поскольку каждое утро капелька считала добрым, то именно так она и думала каждое утро о каждом своем новом дне. Через минутку-другую капелька уже забывала о своих ожиданиях чего-то важного и окуналась в свою многогранную прозрачность, да и дел было не в проворот.

Мимо нашей капельки то и дело сновали разные существа. Надо сказать, что многие из них заглядывали в капельку, чтобы увидеть в ней что-то то ли просто из любопытства, то ли с определенной целью. Кто-то хотел увидеть себя в прозрачной глади, может быть, подмигнуть, подбодрить, улыбнуться себе и своему отражению, да и пойти дальше. И наша капелька всеми клеточками своей серединки старалась отразить всю гамму переживаний смотрящегося в нее существа. А кто-то вдруг на полном ходу останавливался, как вкопанный, рядом с нашей капелькой и наклонялся к ней так близко, как только мог себе позволить, боясь коснуться этой волшебной светимости, удивляясь ее идеальной форме. Кто-то стоял и не мог оторвать своих глаз от нашей капельки, завороженно заглядывая в ее глубины, как будто только там и только сейчас перед ним распахнутся мириады капелюшечек света. И наша капелька открывала «милому гостю», так она называла такие существа, богатство своего внутреннего многогранного мира. И с этим существом происходило что-то хорошее. Или настроение его улучшалось чудесным образом, или сердечко наполнялось добротой, или слова вдруг находились подходящие, которые ранее не сыскивались и не подбирались.

А нашей капельке только этого и надо было. Чтобы с существом, остановившимся, замершим от чудесного прикосновения с внутренними гранями ее капелюшек и осознавшего всю глубину ее мира, произошло что-то хорошее и доброе. «Пусть ненадолго, пусть на одно мгновение, но пусть оно будет и будет….» - шептала наша капелька, понимая, что не в силах изменить существо навсегда одним погружением в себя. «Ты сам должен сохранить доброту, открывшую твое сердце!» - нашептывала наша капелька заглядевшемуся в ее глубины существу. Возможно, так оно и происходило. Возможно, этого не происходило с этим существом никогда и ни при каких обстоятельствах. Потому что жизнь нашей капельки и жизнь этого существа продолжалась, и каждый занимался своим делом.

Но не всегда встречи были такими радужными. Порой существа использовали ее идеальную форму и прозрачную поверхность, чтобы полюбоваться собой. Они вертелись вокруг капельки, на их лицах застывало самодовольство. «Ну, когда же он или она уйдут?» - морщилась капелька, настолько ей было неприятно видеть их одинаковые маски. Эти существа ничего не хотели видеть кроме себя. Капелька старалась показать им в своем отражении и птичку, пролетающую мимо, и бабочку, великолепно распахнувшую крылья, и то, как раскрывается ромашка с золотым донцем, и то, как снуют мурашики туда-сюда. Но эти существа ни на что чудесное даже не обращали внимание, не удостаивали своего взгляда. Они были поглощены разглядыванием себя и говорили только со своим отражением в капельке. Поэтому они не только не видели, но и не слышали капельку.

Но больше всего наша капелька огорчалась, когда одно и тоже существо все приходило и приходило глядеть на ее мириады светящихся миров, забывая обо всем на свете: забывая про себя, про мир вокруг. Капелька не могла понять, каким образом ее внутренний мир может так парализовать все чувства существа, который только и делает, что немигающим взором всматривается в ее глубины? Она понимала, что такое влечение небезопасно для этого существа и что она должна как-то противостоять ему. А из-за того, что ей становилось печально шептать одно и тоже каждый раз одному и тому же существу, она мягко, но очень требовательно задерживала его взгляд на своей поверхности и все, что могло видеть существо, был он сам, его лицо, его тело, отражающееся на прозрачной поверхности нашей капельки. Капелька ему как бы говорила, что все то, что ты ищешь внутри меня, есть и у тебя, ты только внимательно загляни в себя, в свои глаза, приблизься к своему отражению, посмотри, сколько света тебе может открыться…. Но существо хмурилось и начинало думать, что ему опять не повезло и что его в очередной раз обманули… Наша капелька ничего не могла поделать с таким беспомощным существом, которому только и надо было, что бесконечно разочаровываться каждый раз. И тогда оставалось ей только шутить в надежде на то, что сможет рассмешить беспомощное существо и что если оно рассмеется, то значит еще не все потеряно, значит существо понимает ее шутки и сможет посмеяться над собой. Капелька и уши ослиные приделывала отражению, и глаза удваивала, разрисовывая веки, и нос морковкой подменяла.

Порой это срабатывало. Но без гарантий на то, что процесс будет необратимым. «Развлекуха, да и только» - обижалась наша капелька непонятно на кого. Потому что не на кого ей было обижаться. Если существо может вспомнить свое детство и посмеяться от души над собой, то она готова ему помочь погрузиться в глубины его памяти, а если существо хочет «зрелищ», то пусть проходит мимо. И вообще, в ее жизни это было самым неприятным делом – развлекать других. «Это они от нечего делать такие скучные» - уговаривала она себя и еще глубже уходила в свой внутренний мир и там думала о смысле своей жизни. Нашей капельке казалось, что все ее дела какие-то мелкие, какие-то странные, не совсем понятные и вразумительные по сравнению с тем, какими должны быть дела настоящие, со смыслом. Но вот придумать такое настоящее дело ей пока не удавалось. Вернее, сегодня не удалось. Но ведь настанет доброе утро нового дня и все удастся… Такие мысли возникали у нее уже поздней ночью, когда зеленые волшебные огоньки разлетались, кто куда, и капелька оставалась одна. Перед ее незамутненным взором проплывали образы смотрящихся в нее существ. Через них она стремилась понять и про себя, и про мир, в котором живут эти существа, такие разные и в то же время такие похожие друг на друга.

В редкие ночные минуты наша капелька мечтала о том, как она встретится с огромным количеством таких же капелек, как она. И они все вместе создадут единый мощный поток, в котором засияют все их капелюшечки ярким светом. И пусть в этом потоке жизни отразится не только природа, но и солнце и луна найдут в их потоке свое отражение и мир будет таким идеальным, таким совершенным, что все живущие существа станут счастливыми от того, сколько бесконечных поверхностей окажется в их распоряжении. Наша капелька устремлялась всей своей вытянутой идеальной формой к небесам и представляла, как миллиарды капелек бережно прольются на цветы, деревья, травы и она сможет воссоединиться со своими близкими. Это была ее заветная мечта.

На утро, как раз на рассвете, произошла очень странная встреча, которая очень взволновала нашу капельку. Она увидела рядом с собой капельку такой же формы, как у нее. Только место прикосновения этой капельки окрасилось белесым цветом, а сама капелька являла собой воплощение боли и горя. И, несмотря на то, что другая капелька была такой же чистоты и прозрачности, в ней была такая едкая концентрация соли, что местечко, на которое она упала, скукожилось под ней, как бы состарилось, покрылось морщинами. «Кто ты?» - спросила наша капелька. «Слеза», - был дан ответ. Капелька-слеза была несчастна. Наша капелька впервые видела настолько несчастную подругу. Так они смотрели друг на друга, как две капельки: одна – сладкая, другая – соленая. Одна – счастливая, другая – несчастная. Одна – полная сил и энергии, другая – беспомощная и депрессивная. Одна – ищущая смысл в будущем, другая – погруженная в горе прошлой жизни.

С тех пор наша капелька потеряла свой покой. Каждый день она замечала, как растет белесый ореол вокруг капельки-слезы и понимала, что рано или поздно от слезинки ничего не останется. Сама слезинка своей несчастностью помогала съеживаться пространству вокруг себя. Ее ничего не радовало: наша капелька познакомила ее со своими друзьями – огоньками-светлячками. Она попросила их рассказывать смешные, радостные истории, но слезинка их не слушала и требовала только сказки о несчастной любви. «Вы меня не понимаете», - умирающим голосом восклицала капелька-слеза. И как ни странно, все вокруг только и делали, что старались ей угодить. Вначале бережное отношение нашей капельки к несчастной слезинке у добродушных зеленых волшебников вызвало такую волну сострадания, что они окружили ее лаской и заботой не только по вечерам, но и ночью. «Отдохни!», - уговаривали они нашу капельку. «Мы побудем с ней, а ты поспи, тебе ведь завтра рано вставать и дел у тебя не в проворот», - милостиво предлагали светлячки, отказывая себе в дальних странствиях. Наша капелька совсем выбилась из сил, помогая слезинке забыть свою несчастную любовь. Она рассказывала ей о своих «милых гостях», о достижениях, о добрых словах, идущих от самой серединки. Но чем больше она старалась для слезинки, тем суровее становились речи самой слезинки. «Ах, лучше бы я умерла!» - восклицала слезинка, так и не замечая, что уж высохла наполовину. А наша капелька стала плохо засыпать, появились дурные предчувствия. «Как же так, - рассуждала она. Мы все стараемся, чтобы слезинке стало хорошо, а в результате нам всем становится еще хуже. Может мы все неправильно делаем?!» - размышляла наша капелька и следующий добрый день посвящала своим делам, так как не могла себе позволить забросить все дела ради слезы. Тем не менее, даже погружаясь в свои бесконечные глубины капелюшек, она думала о том, чем можно еще помочь слезинке. А вечером, собираясь вместе со светлячками, они снова и снова старались отвлечь слезинку от ее горестных мыслей и чуть ли не всем миром под конец плакали от горя неразделенной любви из прошлой жизни капельки-слезы, оплакивая все неразделенные любви на свете, все предательства и измены, все заледеневшие сердца и корыстные души. Ведь в мире было столько горя и несправедливости!

«Так недолго и высохнуть от печали, причем не своей!» - пронзительно осознала наша капелька, чувствуя, как пространство вокруг нее сжимается, а от капельки-слезы оставалась и вовсе кроха соли. Наша капелька больше не могла наблюдать за тем, как прямо у нее на глазах умирает слеза. Это было невыносимо… И одним добрым утром она ринулась к слезинке, спасая ее ценой своей целостности. Наша капелька одним порывом из серединки воссоединилась со слезинкой, обволакивая своей прозрачностью капельку-слезу защитным барьером. На что она надеялась, совершив такую глупость, поддавшись порыву милосердия и сходя с ума от боли? Наша капелька надеялась, что спасет слезинку от смерти и забвения. Но нельзя помочь тому, кто не хочет, чтобы ему помогали! Наша слезинка это осознала слишком поздно, поскольку так и не смогла совладать с соляным сгустком, в который превратилась капелька-слеза. Наша капелька изо всех сил стремилась растворить в себе едкие кристаллики соли, но в результате соль, растворяясь, заполняла собой все ее мириады капелюшечек, вопивших от отчаянной борьбы за свою незамутненную прозрачность, в которой не было места самосожалению и самолюбованию. Внутренний мир нашей капельки никогда еще не был на грани жизни и смерти. Сгусток соли медленно, но верно отравлял глубины нашей капельки. И когда была утрачена последняя капелюшечка надежды на то, что удастся сохранить частичку счастья, полноты и доброты их внутреннего мира, открылись небеса и на мир обрушились мириады капелек. Это был невероятной стены ливень, подхвативший нашу умирающую капельку. Мир вокруг стал таким радостным, таким наполненным живой энергией, а наша капелька, воссоединившись со своими сестрами – капельками дождя, в одно мгновенье стала частью мощного потока, который смыл все горести и печали из самых глубин нашей капельки. И этот сгусток соли, который чуть не убил нашу капельку, стал неважен, незаметен. Он просто растворился.

Но на этом сказка про нашу капельку не закончилась. Потому что каждый кристаллик соли нашел себе свою капельку. И вот мириады капелек с кристалликами соли обернулись морем. А люди, странные существа, любят и сладкое, и горькое, и соленое, и кислое. И, конечно же, они обожают море! Но самое главное в том, что до сих пор некоторые люди продолжают всматриваться в глубины капелек дождя, беззаветно подставляют свои лица под дождик, бегают по лужам, танцуют под стеной ливня и любуются радугой! И смысл в том, чтобы делать так не только в детстве, а в течение всей своей долгой и счастливой жизни….