Квартира на Преображенке

      Кротко оглядев меня, он застрял взглядом в косяке железной, уже несколько раз грубо вскрытой, двери.

         Я тряхнула розовым париком в знак приветствия и выставила вперед ногу в белом, с красноватыми полосками, чулке.

По стеснению поняла, что мое преображение попало в его мечты, теперь важно не фальшивить.

         Мой рост оказался внушительным и наряд «девочки в розовом» смотрелся нелепо. Но я привыкла к странностям клиентов и даже показалось интересным вернуться в далекое ощущение юношеского несовершенства, которое я маскировала яркими нарядами.

В начале карьеры я пользовалась вымышленными куртизанными именами: Авила, Гюнеш, Эмине, потом маскировалась совсем простыми – Лена, Катя, Нора. А сейчас – имя меняется вместе с обликом. Чаще всего меня одаривали именами несостоявшихся любовниц, думаю, что и внешность приобретала их черты.

Свой новый облик, преображенный мужским желанием, я успевала заметить в зеркальной створке шкафа.

Кого только не видела там: карлиц с огромных задом, высоченных подиумных красавиц, мужиковатых баб и сломленных анорексией девиц. Наряды - невообразимый винегрет: рваные подростковые джинсы вместе с вычурным викторианским капором или засаленная куртка сварщика с плиссированной юбкой.

         Награждали меня, то верблюжьими губами, то коровьими ресницами и даже резанными эльфийскими ушами.

         Я видела свою кожу синеватой как у утопленницы и чешуйчатой как у ящерицы, иногда – аппетитно абрикосовой.

         Начало моего пути было в салоне для массажа, обещающего сближение выше обычного. Терялась в стайке претенденток на деньги клиента. Хотела быть выбранной и одновременно боялась своего желания, казалось, что я предлагаю запретное, не совсем мне принадлежащее тело, которое не выбирала, но в тоже время обстоятельства торопили воспользоваться природным даром.

 Первые заработки были скромны, едва поддерживала привлекательность, боялась провалить ожидания, стояла как школьница у доски (что изредка встречало резонанс в мужской корневой системе), но быстро вошла во вкус, следила за успехами салонных подруг и захотела большего.

         Ленка, резкая и прямая как во внешности, так и в характере, тыкала морщинистым, похожим на куриный, пальцем в стену с потухшими обоями, говорила: «Уходи! Станешь навозом в этом птичнике!».

Наткнувшись на объявление «Квартира на Преображенке», попробовала изменить порядок с коллективных встреч на индивидуальные.

Кто сдавал квартиру - неизвестно, ровный голос искусственного интеллекта объяснил условия.

         Ключи от 128-ой квартиры хранились в ящике 137-ой, мелькнула мысль о захваченности всего дома странной организацией по преображению.

         Подъезд: ступени в пятнах кошачьих меток, банки с окурками на окнах, выселенные за громоздкость растения в кадках.

         Тесная советская квартира преображена в крохотную студию. Большая низкая кровать, с которой легко дотянуться до кухонного стола, шкаф купе из темного дерева, два стула и черный портал огромного телевизора на стене.

         Тревожность пойманной птицы вдруг охватила меня, образы прошлого оживили, словно в океане Соляриса.

На красном покрывале увидела свою забытую куклу Барби -вымазанную губной помадой и грубо постриженную – она лежала, широко раздвинув пластмассовые ноги.

Я вдруг «вспомнила» то, чего никогда не было. Вышла замуж за Павла, который исчез накануне свадьбы, но теперь он отец моего несуществующего ребенка, пьет, и мы часто деремся. Почувствовала непрожитые события как часть живой судьбы; устроилась на работу в управление шахты в родном маленьком городе, осталась там навсегда, переживала притягательную тоску по большому городу, хотя последние пять лет жила в Москве и уж точно не тосковала по её суматошности.

         Поток ощущений от проживания несостоявшихся жизненных ответвлений настолько захватил, что привычные биографические границы расплылись: рождение, учение, смены жилья, работы и мужей.

Мужчины, которые привлекали своим запахом или тембром голоса перестали быть выбором, вместо них появились давно отверженные; толстый Арсений Петрович влезал на меня как морской слон, подтягивая грузное тело, тяжело дышал, открыв рот с ровными искусственными зубами.

Квартира подарила странную возможность – быть той какой хотят видеть клиенты, и популярность моя выросла так, что приходилось составлять графики на месяцы, а внеплановые встречи приносили баснословные деньги.

         Связь со мной передавалась как нечто праздничное – «воплощение мечт». Постепенно, уникальность услуг привлекла клиентов такого ранга, что накануне их появления район оцепляли хмурые люди в штатском.

         Квартиру проверяли, но она была столь проста и пуста, что осмотр занимал несколько минут, гораздо дольше разбирались с жильцами рядом: простукивали стены, кричали.

Образ, который я принимала под воображением влиятельных мужчин, отличался крайностями: то деградировала до податливого и едва сформированного существа, то дозревала до стареющей ведьмы, полной желания унижать и властвовать.

         Мечты их были уныло предсказуемы и только детали обрамления вызывали тусклый интерес: лошадиные хвосты и сбруя, обтягивающие скафандры, кокошники или рваная школьная форма.

         Деньги превратились в мертвый ресурс — их даже некогда было тратить — они ничего не приносили, кроме роста самой цифры.

         Я знала, что по следам именитых клиентов, ко мне придут из «замка». Слишком очевидна возможность влиять на людей через меня.

         Один из проникших, крепкий и журнально-красивый, сел на кровать и огляделся:

- И чего, не понял. Где она?

Другой, невзрачный, заглянул в шкаф:

         - Хрен поймет куда делась… нет других выходов, проверено.

Красивый встал и подергал окно:

 - Как её звать? В показаниях, как только не обзывают. Мне думается это выдумка ихняя, нет её, обдолбаются вот и глючит. А в деле как числится?

         - «Преображенка» - как-то так. Надо же назвать, вот и назвали по адресу.

         Я стояла рядом, около шкафа, чувствовала движение воздуха от их перемещений, дыхание с запахом карамельного вейпа. Посмотрела в зеркало … только занавеску чуть шевелит ветер.