@rlova

Комментарии

012
Добрый день.

И вот вроде бы всё такое атмосферное, всё такое насыщенное, сочное и цветастое, то стих, сам стих, начинается только в конце (с «умер дервиш»). Текст производит впечатление записи в сети, где автор пришел к осознанию важного, и хочет этим важным поделиться (и двоякостью ухода в жизни, и своей неприкаянностью на западе), но чтобы привлечь внимание читателей, ему приходится ставить много-много хэштегов: «эээй, ребята, я не просто так рефлексирую! я в Азии! тут дыни и тандыры! поглядите однотипные фотки мест, где вы никогда не были, и может быть вы еще и мою мысль прочитаете...»
Теги в поэзии — это паршиво, потому что их рождает вроде бы благая тяга выстроить образность, но череда связанных только общей темой картинок не создают настроения, не дают ничего тексту. Тут речь уже даже не о дроблении сущности, а о том, что вместо того, чтобы показать воду, Вы показываете три атома. Вода вызывает эмоции, три атома — нет.

Поэтому говорить здесь стоит только о последних шести стоках, которые выстраивают единую идею пути (не только сам «путь», но и линии на ладони, похожей на пустыню, и «компас» лирического героя) и содержат ровно столько метафор, сколько нужно для развития этой идеи. Эти шесть строк говорят о том, что автор знает, как воздействовать на читателя, на самом-то деле — просто почему-то не делал этого выше. «Пыльное солнце» даёт и картинку, и географические вешки, и настроение. А вот красная пыль, появившаяся выше, не дает ничего, кроме казённой картинки из путеводителя.
извините, но смысл этой части предложения мной не понят я имела в виду, что после оглохшей тишины читать текст смысла нет
можно списать это на аллитерацию и аплодировать автору)) именно на неё я это и списала, а вот в том, укладывается ли аллитерация в концепцию текста, засомневалась
Стена осиротела потому, что часы сдохли, а не потому, что часы сняли. Все последовательно. ну вот теперь у Вас есть хотя бы один человек, который Вашу метафору понял неправильно, составляет ли один человек критическую массу для корректировки — решать автору
По сказочным критериям всё происходит в полночь. вообще у меня «восемь» вызвало больше вопросов. Даже 4 чаа утра и то вызвали бы хоть какой-то подтекст, а восемь — разве что вечерний выпуск новостей, но во время, когда я смотрела програму «Время», она выходила в 9.

А дальше конструктивный разговор закончился и автор начал обиженно взбрыкивать на критику в стиле «ну да, и чо». Ну хоть признали, что Пастернак (в разрез с мнением Е.К.) действительно был вкручен на всякий случай.
Казалось бы, оглохла тишина Текст начался с огромного неинтересного штампа, и смысл продолжать ознакомление с текстом читателю предлагается отыскать самостоятельно.

Кроме того, эта строка повисла в воздухе, потому что остальной текст настолько жужжащий и шелестящий, что трудно говорить о тишине (это всё к рыданию навзрыд, но не только). Я бы подумала, что это прием, если бы всё остальное в тексте было хорошо, но:
1. Автор непоследователен. Сначала стена осиротела, потом возник домовой, пытающийся привести часы в чувства.
2. Автор чего-то не договаривает — например, почему восемь, почему полночь?
3. Автору явно не хватает лексической точности и в то же время лексической же изобретательности — см., с одной стороны, сказку, превратившуюся в легенду, с другой стороны — «красивых» кукол. Очень описательно.
4. Очень плохой симптом — автор нещадно плодит сущности. В центре текста были ходики, а к четвертой строфе он уже набит домовыми, котами, куклами. И мог бы быть набит, если бы персонажи вписывались в общий ход мысли (который потеряся и нашелся только в заключительной строфе).
5. Пожалуй, самое страшное — автор ввинчивает в текст цитату из Пастернака, забыв, что ввинчивая цитату, ввинчиваешь весь интертекст целиком, а вот что автор осознанно проводит параллель между ЛГ Пастернака и ходиками в своем тексте — сомнительно, потому что всё остальное тело текста рыхлое, и ходики в нем не обретают той всеобъемлющей значимости, как ЛГ у Пастернака.
Добрый день.

Несколько моментов интересны, правда они ни в одном случае не совпадают с основной линией текста. Сама идея про поиск и банальщину, которая забивает всё и не дает пробиться настоящему — не слишком оригинальна, мягко говоря. Кроме того, всё время спотыкаешься о бесконечно повторяющиеся «слова», «слово», «слов». И череда синонимов в начале текста (ново, моложе, незрелые) выглядит надуманно.

Не смогла выявить закономерности в появлении ритмически обособленных строк и в силу этого не нашла смыслового обоснования для них.

Из хорошего, то есть из интересных моментов (под интересными я понимаю те моменты, которые заставили меня дочитать текст до конца). Рыбы. Рыбы — прекрасная метафора, очень точно попавшая в метафоризируемое явление и перелившаяся через границу самой себя на это явление — когда рыбы выплеснулись в аллею основного пласта. Автор правда больше ничего не сделал, кроме этих 4,5 строчек.
Еще раз здравствуйте.

Несколько моментов, которые бросились в глаза в тексте.
— бессистемность в рифмах. То точная, то ассонанс, то вообще отдаленная близость звучания («дорожки/прохожих», господа с образованием, подскажите, как это по-научному)
— вульгарное «Слово» с прописной буквы. Зачем?
— пренебрежение к ритмике другого языка. Если в строчке столько же слогов, сколько Вам нужно, это еще не значит, что её можно заставлять вспучиваться ударными слогами там, где язык для этого не предназначен. В Вашей ритмике получается «what If god wAs just One of Us», хотя ударение на if вообще не уместно, а ударение на was смещает логический акцент (акцент на прошедшем времени, а не на one of us).

В целом задумка текста хоть и достаточно избита, ну и мёртвые щенки конечно, но всё же заслуживала бы внимания, если бы не была выполнена в таких наивных формулировках. Перечислены действия старика, приправленные ненужными уточнениями (асфальт) и неуместными эпитетами (как можно простирать вверх руки гордо?). Этот старик абсолютно картонный. Он не вызывает ни жалости, ни отвращения, он просто скучен. Второй раз за сегодня оцениваю Ваш текст как неинтересный, печаль.
Добрый день. Чистого отзыва в силу прочитанных комментариев не выйдет, потому что не могу не выразить своего несогласия с предыдущими ораторами. Ну про придирку к имени — всё ясно, требование берёзок у нас видимо долго не отвалится. С требованием исключить стык согласных тоже не могу согласиться. Насчёт ветра — всё нормально, особенно на общем фоне. А вот «общий фон»… Больше всего я не согласна с комментариями Alesik и Masagor, потому что надуманными звуками и элементами картинки эффект присутствия не создашь, а что касается интереса, то мне данный текст интересным вовсе не показался.

Потому что:
1. Плотность образов в нём крайне низкая. Есть некая героиня, про которую мы не знаем ничего, кроме того, что зовут её Саншайн (но просто имени для создания метафоры не достаточно), что она хозяйка придорожного бара и что она в конце повесилась. Видимо, от отчаяния, усиленного речью гостя, но мы не знаем про неё ничего, а значит и мотивация поступка либо вот так тривиальна, либо совсем не понятна.

2. Еще ниже — ритмическая плотность. Про затычки Вам уже сказали, но их гораздо больше. Также мешаются лишние синонимы. «Лишь», «вдруг», «же», «ведь», «поверь, пойми» (отпусти, забудь), «свалить, осесть», «просто», «и» и т.п. приводят к тому, что текст, и без того не целостный, буквально расползается от прочтения. Кстати говоря, помимо пятииктового дольника и тщетного затыкания (в дольнике!) опускаемых стоп (типа «какой же паршивый пошел народ» или «там и нет никакой войны»), в тексте есть даже грубая ошибка: отцА/меняетсЯ, да?

3. Точность выражения мыслей (ну или создания тропов, как Вам угодно) и того ниже. Примеры.
«уныло скрипит доска —
Протирает рюмки-стаканы который раз»
— доска протирает?
«Радиола тянет надрывный охрипший джаз» — как можно тянуть надрывное?
«ветер гоняет туда-сюда
Жестяные банки, стекляшки и провода»
— допустим, качание проводов тоже можно причислить к «гонянию», но это ж какой ветер может играючи гонять туда-сюда стекляшки?
И далее аналогично. Разве что еще раз к «свалить, осесть» придерусь. Так свалить или осесть?

Или вот тот же "треск песчинок". Вроде бы песок обычно скрипит, но можно было бы сделать и треск, если бы автор потрудился увязать треск песка и треск радиолы. Не просто поставить их рядом, а нормально переплести. Вообще — авторская лень, прикрытая кажущейся простотой изложения, — основной недостаток работы.

4. Наверное самое важное, если не учитывать то, что сама идея в целом не нова… Кстати говоря, а так называемая научная новизна текста с точки зрения оригинала (с оригиналом я не знакома) какова?
Так вот, самое важное. У текста вроде бы есть завязка — когда входит посетитель. Но нет кульминации, и поэтому развязка мало того, что возникает из ничего, так еще и скомкана в стиле «ой, всё». Но это даже было бы простительно, если бы не разжёвывание недосказанности. Да, дети, последний стрелок всех победит. Да, дети, скрип верёвки — потому что героиня повесилась. И даже годный образ — «тугие объятья сна» (объятия, кстати) — я заметила только с четвертого прочтения, настолько велико было разочарование от финала.

Надеюсь, я обосновала, почему текст считаю не интересным. Извините.
Судя по почти полному отсутствию вопросов к автору, все всё поняли. А я не поняла. Вот кстати, почему лирический герой Джон, а его зазноба — Эмили, вопросов не вызывает. Обобщенных Его и Её надо было как-то назвать, а Иван вряд ли бы оказался в компании слона и бабуина. А вот почему ЛГ дважды повторяет, что он Джон? Потому что пытается хвататься за реальность, напоминать себе в бесконечном открытом море о том, кто он такой? Возможно, но в остальном, кроме разве что желания передать привет Эмили, он не проявляет повышенной потребности держать связь с реальностью. Да и вообще текст скорее об обратном стремлении: ЛГ прекрасно себя чувствует, болтаясь посреди океана.

Кстати, насчет болтания по океану и прочей фактики. Все поняли, а я не поняла, какого черта ЛГ делает в море. Если он просто дрейфует в приятной компании, совершив побег ли откуда-то или же по иной причине, то на каких основаниях он собирается связываться с военной базой? Если всё наоборот, то бог с ними, с бабуином и слоном, но почему он не знает своих точных координат? И, в обоих случаях, в двенадцати милях к северо-западу от чего? И почему обязательно 12 и северо-запад?

Впрочем, в тексте, при кажущейся яркости картинки, точность описания проваливается довольно часто, что касается как средств выразительности и лексики, так и синтаксиса (интонации) и развития мысли. В частности:

У слона закончились фрукты и ветки,
у нас с бабуином — еда и вино.
// а фрукты и ветки — не еда? Почему в случае слона еда конкретная, а в случае бабуина и ЛГ — нет?

Мы переходим с ним на таблетки. // какие таблетки? Если наркотики, то шикарновато они там тусили: тут таблетки, тремя строками ниже уже курево.

бабуино-слоновий,
страстный,
чувственный…
// если первое определение выросло из тела стиха, то «страстный» и «чувственный» — определения из разряда «ни о чём» — что за пределами текста, что в нём.

Бабуин из бивня
фигурки делает.
// какие именно фигурки? шахматные? слоников чтобы поставить на каминную полку? Второе было бы очень ладно скроенной иронией, но я додумываю за автора.

Интонация хромает в основном за счет злоупотребления многоточиями. Мысль у ЛГ и так скачет (таблетки, бабуин, еда, курево, Эмили, и так по кругу) — не вижу смысла в том, чтобы человек, застрявший посреди океана, тратил чернила (чернила ведь?) еще и на лишние точки. Кроме того, в пассаже «к черту… к западу… к северу...» не понимаю, какую нагрузку несут «к западу… к северу...» после уже озвученного «к черту»? Разве что автор к концу текста решил повести интонацию по убывающей, но затухание возможно после кульминации, а её не было.

А еще у меня сложилось впечатление, что автор сдался после первой высказанной мысли.
На судне я, бабуин и слон.
Слон смотрит в бивень,
бабуин чешет задницу.
// «Леший тебя дери, автор,» — думает читатель, — «Слон смотрит в бивень! Я дочитаю этот текст до конца.» Но именно в этот момент изобретательность кончается.

Нет, разумеется, на «ты без меня там не беременей» я всхлипнула, как того хотел автор. И идею с бесконечно тянущимся для лирического героя временем, независимо от эволюции бабуина, закончившейся еды, любимой за океаном — если она правда была такова — уловила. А вот ходы по её вопрощению по большей части не поняла. Зато все остальные — поняли.
Добрый вечер.

Финал не «вытянул» и не испортил. Потому что весь текст — рваный по мысли и чёткости её выражения.

Мысль рвется в местах многоточий (с точки зрения оформления — всё верно, с точки зрения задумки — в ироничном тексте не оправданно), мысль рвется в местах лексических неточностей. Например, неясным остается момент превращения женщины в дамочку, с какого перепуга вдруг появляется семья чудовища, какую благодатную тему оно вдруг прерывает, почему платков именно пара (бумажных? или два накрахманенных?) и с каких пор они являются безделушкой. Совершенно лишены точности определения типа «дичайший». Зачем чудовище вынимало наушник. Что за непреклонность у слёз. Кто знает двоичный код грусти.

Что касается слащавости, наставительности и прочего — то меня напрягли в тексте не столько мертвые щенки, сколько то, как автор безапелляционно говорит за всех пассажиров. Загребание всех под одну планку сопереживания — вот это раздражает гораздо больше, чем остальное.
012